Мандала насыщена символикой, которая встречается в Индии и Китае, в культурах доколумбовой Америки.

Надежды на новые открытия есть!

Дерзайте!

Но вернемся к анализу наших результатов.

Нельзя не обратить внимание на построенную на незримой пирамиде шкалу времени.

Календарь (см. табл. 22) охватывает 14 400 лет и называет по крайней мере две даты — "1527 год до нашей эры" и "1797 год".

Если следовать логике Данте, первая дата могла бы обозначить событие в жизни Древнего Египта, после которого говорить о "райской жизни" уже нельзя.

О чем на самом деле думали жрецы, мы не знаем.

Я предлагаю читателям самим исследовать, что произошло или могло произойти (для проектировщиков пирамид эта дата — прогноз) в 1527 году до нашей эры. Я думаю, египтологи знают ответ на этот вопрос.

Что же касается даты "1797 год", то здесь все более или менее ясно.

Наполеон со своей армией высадился в Египте 2 июля 1798 года в час ночи.

Я уже рассказывал, как нужно понимать цифры, задающие даты, когда мы обсуждали календарь Данте.

Дата "2 июля 1798 года в час ночи" обозначилась в календаре записью "1797, 5839".

Можно было бы за счет более высокой точности вычислений побороться за десятые после запятой и показать, что египетские жрецы указали чуть ли не время суток, когда нога императора Наполеона вступила на землю древней страны.

Но думаю, этого не стоит делать. Сегодня еще сложно понять до конца, что мы с Вами получили. Мы пока не можем обнаружить множества точек на числовой оси времени, и календарь кажется очень скудным. А ведь эти точки есть. Я верю, что читатели преодолеют пока имеющиеся трудности в понимании календаря.

Может быть, надо каким-то образом преобразовать масштаб календаря, перебросив ось времени к реальным пирамидам, о которых нам больше известно и у которых есть сложная структура внутренних помещений.

Пока можно сказать одно: календарь "считает", что сразу после 1797 года или находящегося рядом с ним момента исторического времени для Египта настали не очень благополучные времена.

Египет подвергался нашествию иностранных армий.

Включался в состав других государств, например, в состав Персидской империи (VI–III века до нашей эры), был провинцией Рима (с I века до нашей эры), Византии (IV–VII века), входил в состав Арабского халифата (с VII века).

Страной управляли иностранцы. Самым ярким примером является правление Александра Македонского (IV век до нашей эры). Жрецы официально признали Александра сыном бога Амона (бога, стоящего во главе египетского пантеона) и фараоном Египта.

Целые династии основывались неегиптянами, например, XXII династию фараонов основал ливиец Шешонк I (X век до нашей эры), XXV династию — царь Напатского царства Пианхи (VII век до нашей эры), царскую династию Птолемеев — военачальник Александра Македонского Птолемей I Сотер (IV век до нашей эры).

Птолемеи, правившие страной с 305 по 30 годы до нашей эры, оставались греками во всем, не желая признавать культуру народа, находящегося под их властью, и лишь великая Клеопатра VII (I век до нашей эры) пожелала изучить египетский язык.

Но ничто, с точки зрения жрецов, не должно было вызвать столь разрушительных последствий для Египта, как поход Наполеона.

Наполеон открыл эру изучения египетской цивилизации европейской и мировой наукой, то есть вмешательства в святая святых мира, охраняемого жрецами.

Страшны были бессистемные поиски и разворовывания ценностей, сопровождающие начальный этап "знакомства" людей нового времени с Древним Египтом, но еще страшнее была бесцеремонность ученых, считавших своим долгом изучать все, даже мумии фараонов.

Египтяне верили, что душа умершего живет, пока остается невредимым его тело. Поэтому с величайшей тщательностью готовили они мумии своих владык, приравниваемых к богам.

Приготовление мумии, выполнявшееся как торжественный ритуал, занимало 70 дней. Сириус, восход которого над горизонтом возвещал о скором разливе Нила и начале египетского года, ежегодно в течение 70 дней был не виден. И поэтому число 70 было священно для египтян.

После 70-дневного превращения фараона в мумию уже никто и никогда не должен был тревожить тело усопшего.

Если тратились такие усилия на строительство пирамид, то ничего более важного, чем покой погребенного в усыпальнице фараона, не могло быть в религиозном мироощущении египтян.

С точки зрения жрецов, мироздание должно было рухнуть в тот день, когда после "всестороннего изучения" останков фараона, в которое входили взятие проб тканей из различных органов тела, физические, химические опыты и прочие "издевательства", мумию помещали в музей.