— Но разве не было бы разумней рассказать об этом? — приподняла бровь Миа. — Это бы сразу поубавило желающих тайно залететь от члена императорского рода.

Вместо графини ответил Стриж.

— А ты представь сколько это породит подозрений и слухов. Разлом, что открылся где-то на тракте и погубил чьих-то родичей — не происки ли Тигров? Или подозрительное скопление демонов у границ какого-то клана — не происки ли недоброжелателей? А может и вовсе империи ничего не угрожает и все прорывы — дело рук императорской семьи, жаждущей безраздельной власти?

— Не будь ты свидетелем разломов, открывавшихся в безлюдных диких землях далеко отсюда — так бы и подумала, — призналась Миа.

— Потому этот аспект дара Тигров хранят в секрете, — резюмировала Лаура.

И только тут до Лёхи дошло.

— Так Даран до сих пор не знал, что это вообще возможно? И, скорее всего, до него дошло, что именно случилось в тот день, когда он остался калекой?

Лаура невесело склонила голову.

— И, подозреваю, он догадался, что та девочка погибла не от когтей демонов, — добавила она. — А её мать — не покончила с собой от горя.

— Тигры замели следы? — без особого удивления предположила Миа.

— Да. В суматохе после боя легко было убить ребёнка и кинуть под куст изуродованный труп. А потом задушить её мать и сунуть в петлю в спальне, изобразив самоубийство.

— А ты откуда это знаешь? — прищурился Стриж.

— Дед рассказал, — просто ответила Лаура. — Как мораль о том, что случается с теми, кто забывает об осторожности и упускает должное обучение детей.

Лёха мрачно нахмурился. Теперь понятно почему Даран так остро воспринял неплохой, по сути, план подзарядки крылатых эгид. Это не только погрузило его в глубоко травмирующие воспоминания, но и открыло много нового. К примеру тот факт, что он остался калекой не в силу роковой случайности, а из-за чьей-то тупой жажды власти, едва не стоившей жизней ни в чём неповинным детям.

И, они, по сути, предлагают ему повторить события того дня, с той лишь разницей, что на этот раз они будут готовы к этому прорыву.

Лёха прекрасно понимал, что чувствует Даран. Примерно то же, что испытывал бы он сам, предложи кто-то вновь сесть за руль того злополучного грузовика со взрывчаткой, при этом гарантируя, что детонация произойдёт точно в указанное время, а не под задницей водителя. Интересно, согласился бы он на такой номер? И сам же ответил — да. Лучше вновь рискнуть, чем оставить опасный груз на запруженной людьми улице. В конце концов, в этом и есть воинский долг — если придётся, то без колебаний отдать свою жизнь за тех, кто стоит за твоей спиной.

Хотя, если сравнивать с сложившейся ситуацией, то грузовик пришлось бы уводить не ради спасения людей, а для проведения некоего эксперимента. Например, испытаний новой глушилки сигнала мобильного телефона. И вот тут уговорить Стрижа на участие было бы неимоверно трудно. Вернее, невозможно.

«Ой ли?» — ехидно осведомилась Белочка, появившись рядом.

В этот раз она щеголяла в костюме взрывотехника.

«Гложет меня сомнение, что ты и вдруг откажешься от чего-то самоубийственного, — сообщила демоница, откинув забрало. — Тебя же хлебом не корми, дай только возможность свернуть шею максимально дебильным способом».

Лёха лишь усмехнулся. В чём-то его вредоносный квартирант прав, что не говори.

«Ну, я тоже делаю выводы и учусь на ошибках», — ответил он без особой уверенности.

«Ой, зарекался кот по столу лазить и орать ночами, — фыркнула Белочка. — Ты сам-то хоть немного веришь в то, что говоришь?».

И, захлопнув забрало, исчезла, оставив размышлять над истинностью демонических заявлений.

— После этого его отправили домой в почётную отставку? — просто чтобы сложить в голове полный образ спросила Миа.

— Не сразу…

Дальнейшая история, в принципе, ничем пустотников не удивила.

Никто вообще не думал, что Даран выживет, за исключением гарнизонного лекаря, имевшего свой взгляд на ситуацию и огромный опыт работы с самыми страшными ранами. Две недели он боролся за жизнь пациента и вышел из схватки победителем, в очередной раз оставив курносую с носом.

«Не, друг, так просто из Жопы ещё никто не вылезал», — под радостный смех гвардейцев объявил лекарь, когда Даран, покачиваясь от слабости, в первый раз смог выйти из лазарета.

Император по достоинству оценил подвиг гвардейцев, жаловав обоим выжившим высшую награду — Императорскую милость, означавшую выполнение любого желания награждённого. В разумных пределах, естественно. Даран, сверх того, получил звание почётного лейтенанта, а погибший воин был занесён в списки Гвардии навечно.

Как правило, получившие Императорскую милость желали крупную сумму, либо земельный надел получше. Некоторые просили сразу несколько пустышек, или разрешение на брак с девушкой, чьи родители были против жениха.