Я улыбаюсь, ничего не упуская из виду.

— Ты же знаешь, Элоиза, что я не могу ни отрицать, ни подтвердить это.

Она указывает на меня вилкой с салатом, наш столик в углу столовой немного в стороне от популярной толпы, которая собралась посередине.

— А я-то думала, что мы друзья.

По какой-то причине она все еще пыталась заставить меня открыться ей, даже если я не ездила на международные вечеринки группы или не пробиралась в гардероб на королевских приемах. Может быть, ей нужна была внутренняя информация, но я старалась не позволить тому, что Ашер сделал со мной, омрачить мое суждение. Я предпочла верить, что, поскольку она происходила из такой же семьи, она сочувствовала моему положению. И, может быть, было немного легче тусоваться с кем-то, из того же теста.

Я наблюдаю за ней, бриллиантовые шпильки в ее ушах сверкают. По всей комнате девушки и парни прислоняют самые дорогие кожаные сумки к стульям на полу, их часы «Rolex» и ювелирные изделия «Cartier» сверкают. Обувь по цене маленькой страны зашнурована на их ногах, еда, которую они потребляют, одна из лучших в мире… Не говоря уже о школьной столовой.

Что до меня? Я все еще ношу простую униформу «Уинстона», в ушах у меня жемчужные гвоздики от «Forever 21». Мои ногти не накрашены, кутикула содрана из-за того, что я ее кусала. Почти год в этом мире, и он действительно не утомил меня, как я боялась, а некоторые надеялись, что это произойдет. Отчасти я должна была поблагодарить Ашера. Он показал мне, насколько жестоким и суровым может быть этот мир, как и обещал в самом начале, и я выросла из-за его предательства. Теперь я была готова вернуться в реальный мир.

— Да, именно поэтому я приберегу для тебя танец со мной на свадьбе. Я планировала расслабиться после церемонии.

Со всем накопившимся стрессом и двойным количеством папарацци, постоянно преследующих нас, я была готова к тому дню, когда окажусь здесь. Думаю, мама тоже, но в основном потому, что ей не терпелось выйти замуж за Беннетта. То, как они сплотились после ужина с Ашером, действительно вдохновляло. Именно поэтому я могла оставаться в основном позитивной в отношении того, чтобы быть уязвимой и больше открываться людям. Конечно, были плохие люди, но были и люди, которым стоило показать свое истинное «я». И я держалась за этих людей.

— Господи, я обожаю свадьбы. Бесплатная выпивка, танцы, одинокие парни… Чего еще можно желать? Держу пари, я найду самого завидного холостяка. Если, конечно, он тебе не нужен. Это твоя домашняя площадка, так что ты получаешь преимущество.

Я сглатываю, глядя на свою тарелку с суши. Самой трудной частью потери девственности и всех ее последствий было то, что я не могла поговорить об этом ни с кем. Я не могла поговорить с мамой о таких вещах; не потому, что она не выслушала бы меня, а потому, что все это было слишком неловко. Я не хотела говорить с Элоизой о первом сексе, потому что не верила, что она не посмеется над этим. И еще я не могла разглашать подробности нашего с Ашером разрыва, потому что, если эта информация когда-нибудь просочится наружу, моя семья будет разрушена.

Страдание в тишине делает это в десять раз тяжелее, но я держу рот на замке.

— Они все для тебя, девочка. Я буду так занята, бегая вокруг и следя за тем, чтобы все было идеально, что у меня не будет времени пялиться.

Она ковыряет ярко-фиолетовый ноготь и ухмыляется.

— Не то чтобы тебе этого хотелось. Это нормально — признать, что ты все еще привязана к Фредерику.

Я закатываю глаза, притворяясь скучающей.

— Прошло несколько месяцев, Элоиза… Я покончила с этим. И я уверена, что он тоже.

Ее смех сардонический и дразнящий.

— О, да, именно поэтому он следит за тобой глазами каждый час школьного дня, как какой-нибудь влюбленный щенок.

— Правда? — вопрос выскакивает у меня изо рта прежде, чем я успеваю его остановить.

Мне должно быть все равно, я должна быть в состоянии биологически отключить это чувство. Но я не могу. Все еще лежу без сна, думая о той ночи, когда мы так сильно были связаны, что все мое тело все еще краснеет, просто вспоминая ее. Я никогда не знала, как это будет ощущаться, насколько гармоничными могут стать твое тело и тело твоего партнера.

Она приподнимает бровь.

— Как будто ты самая шикарная вещь со времен чаепития.

В моем сердце не должно быть ни капли удовлетворения, но оно есть.

— Значит, один месяц, да? Каков твой план? — я меняю тему.

Она пожимает плечами, ковыряясь в ингредиентах салата.

— Сорбонна, чтобы я могла объяснить людям, почему такая еда ужасна.

Удивление освещает мое лицо.

— Неужели? Не знала, что ты увлекаешься кулинарией…

Элоиза улыбается.

— Эта группа многого обо мне не знает, Нора. Видишь ли, когда ты пытаешься быть крутой и частью толпы, ты скрываешь интересные и уникальные лакомые кусочки о себе. Но после «Уинстона» я просто стану собой. Уеду отсюда и буду преследовать свои мечты. Не все горят желанием остаться… Некоторые из нас похожи на тебя и не могут дождаться, когда выйдут отсюда.

Я понимаю, что за все время, проведенное с ней, ни разу не пыталась по-настоящему узнать ее. И это печально.

— Я прошу прощения, серьезно. Мне следовало спросить раньше или, по крайней мере, попросить тебя приготовить мне еду.

— У нас еще есть время. Я приготовлю тебе одно из моих фирменных блюд, а ты включишь свой «Netflix», и мы сможем вместе посмотреть «Друзей». Я действительно люблю американское телевидение.

Я смеюсь, потому что это так похоже на нее.

— Ну, тогда тебе придется навестить меня в Филадельфии в следующем году. Я куплю тебе настоящий чизкейк, и мы пойдем на футбольный матч.