– Как и всех. И вы решили подкараулить меня в другом месте?

– Понял, что через сад ты не пойдешь, и решил поискать другой путь, – признался Итан.

Она понимающе хмыкнула и ответила быстро:

– Это всё равно ничего не изменит. Оставьте меня, лэр, не теряйте зря времени.

– Это из-за отца? – напрямик спросил мужчина, решив сразу все прояснить.

Айвири резко остановилась, будто споткнулась, и, обернувшись, впилась в него требовательным взглядом:

– Какого отца?

– Князя Рогнара.

Побелела так сильно, что того и гляди свалится без чувств. Покачнулась, но смогла устоять на месте. Лишь застыла, сжимая правое запястье левой рукой. А в глазах плескались ужас и паника.

– Вы… знаете? – с трудом произнесла девушка. – Вы знаете, кто я?

Итан не стал её долго мучить и пугать, хотя и не понимал, откуда такая странная реакция на его слова.

– Незаконнорожденная дочь князя Рогнара.

Реакция не заставила себя долго ждать. У неё даже рот приоткрылся от удивления:

– Что? Но как?..

– Догадался? Это не так сложно. Твои манеры, движения, речь. Сразу видно, что ты не служанка. Следующее: экономка тебя бережёт, слуги скрывают, а ведь я расспрашивал о тебе. Зато княгиня ненавидит. На фаворитку ты не похожа. Таких обычно отправляют в отдельные дома на окраину города и навещают сами. Не заставляя работать. Значит, дочь. Незаконная.

– Вы весьма… догадливы, – произнесла Айвири, и цвет лица постепенно начал возвращаться к норме.

Успокоилась. Из глаз исчезло затравленное выражение.

– Если ты боишься реакции князя, то я могу сам с ним поговорить.

– Не стоит, – поспешно произнесла она. – Дело не в нём, а во мне. И только во мне.

– И что же в тебе не так? Только не говори, что боишься нас так же, как и остальные. Больших и страшных ликанов.

– Не скажу, но и обнадёживать не стану. Мой вам совет, лэр: забудьте меня. Уже завтра всё закончится, – ответила девушка тихо, смотря ему прямо в глаза. – Дальше провожать не надо. Мы почти дошли. За проёмом начинается женская часть замка. А вам туда нельзя. Спасибо еще раз и прощайте.

– Айвири, – произнёс Итан, когда она уже почти дошла до арки. – А если я не хочу забывать?

Замерла, чуть повернув голову, и ответила:

– Выбора всё равно нет. Ни у кого из нас.

Взглянула на прощанье и скрылась за поворотом.

Незаконнорождённая.

Великая Лаари, он решил, что я незаконнорождённая.

Словами не передать тот ужас, что пришлось испытать, услышав от него, что князь мой отец. Сердце буквально ушло в пятки, ноги задрожали, а кровь хлынула вниз, отчего голова закружилась. Непременно упала бы без чувств, но всё вышло иначе.

Надо отдать должное его сообразительности, ликан действительно почти угадал, кто я. И это радовало безмерно.

Оставалось надеяться, что он оставит свою безумную идею поговорить с отцом. Даже страшно представить, как папа отреагирует на слова о моём предполагаемом происхождении.

Князь Рогнар меня любил. Очень сильно любил, гораздо больше, чем других своих детей, и это знали все. Может, именно этого мачеха не могла мне простить.

Но я никогда не пыталась воспользоваться его чувствами, несмотря на уговоры экономки и замечания слуг.

Достаточно было одного моего слова. Одной жалобы на мачеху или сестру. И отец устроил бы скандал. Он знал, что у нас очень напряжённые отношения, и часто пытался выведать у меня правду, найти хоть какое-то доказательство, но я всегда уходила от ответа и заверяла, что у нас всё хорошо.

Глупо? Да, так, скорее всего, оно и было. И уж точно лучше не стало. Поняв, что наказания за свои выходки не получат, Айва с матерью перешли все рамки допустимого. А я всё равно молчала.

Почему? Потому что не желала стать причиной скандала и раздора в той семье. Несмотря ни на что, княгиня оставалась верной женой отца, матерью его детей. Именно она подарила Иллиуму наследника.

А я… я никогда не принадлежала им. Всего лишь прошлое, которое отец никак не может отпустить. Эти короткие визиты лишь усугубляли ситуацию. Все знали, что скоро и они закончатся, стоит мне пройти посвящение. И что будет дальше? Я устрою скандал и уеду, оставив после себя лишь разрушенную семью. Пусть у них не всё было гладко, но они были семьёй. И должны ею остаться.

Ничего страшного, перетерплю. В этом удел послушниц Лаари: служить другим, даже в ущерб себе, неся бремя великого дара.