Шрифт:
Так протекала жизнь на ферме в Миннесоте, преподавая мне бесценный урок тяжелого, но полезного труда. Однако были и другие уроки, и они тоже отложились в моей детской голове.
Каждый вечер без исключения дедушка доставал толстенную книгу и перелистывал страницы, заполненные красными, черными и синими чернилами. В эту книгу он заносил все свои расходы, будь то оплата счета за электричество, покупка бутылки молока или церковные пожертвования. Туда записывалось все. К деньгам он относился с такой же педантичностью, как и к работе на ферме.
Однажды вечером началась гроза, и, спасаясь от нее, я забежал в дом. Бабушка не пустила меня с грязными ногами на ковер, и я стоял в дверях и наблюдал за дедушкой. Он меня видел, но в тот момент бухгалтерия для него была важнее всего. Я спросил, что он делает, но дед не ответил, продолжая рыться в своих записях: был конец месяца, и надо было навести порядок в финансах, точно оценив положение дел, чтобы свести концы с концами. К семейным деньгам дед относился с такой же дотошностью, как и финансист какой-нибудь крупной компании.
Дедушка с бабушкой отслеживали каждый цент. Они могли точно сказать, во что вложены деньги и какая от них отдача. Они с точностью до цента знали, сколько лежит на банковском счете. В этом они были большими педантами, и надо сказать, что бабушка была посвящена в денежные дела не меньше, чем дедушка.
Ничто не отдавалось на волю случая. Даже бензобак в машине был в любой момент заправлен не меньше чем на три четверти, потому что «никто не знает, что может случиться». Так сказывались на них тяжелые воспоминания из времен Великой депрессии – они постоянно чувствовали, что надо быть готовыми к худшему.
Однажды утром, встав из-за стола после завтрака, я заметил, как бабушка аккуратно вынимает из тостера поддон. Я ожидал, что она выкинет крошки в мойку, но она тщательно пересыпала их в пластиковый мешочек, который уже был заполнен крошками от предыдущих чисток тостера. Поймав мой вопросительный взгляд, она сказала голосом, не допускавшим сомнений: «Нельзя выбрасывать ни одной крошки». Для меня это был просто мусор, от которого надо избавляться, чтобы не расплодить в доме муравьев. Она же хранила эти крошки, чтобы использовать их затем в какой-нибудь выпечке или в качестве посыпки для салата. Для нее они сохраняли ценность!
У бабушки не было даже ведра для объедков. Оно ей было не нужно, потому что еда никогда не выбрасывалась. Сама мысль об этом привела бы ее в смятение. То, что не было съедено, тщательно сохранялось до следующего раза.
Если вы не знаете, как жили миллионы людей в годы Великой депрессии, попробуйте представить себя на их месте, когда они думали о том, удастся ли им сегодня поесть (не о том, что они будут есть, а смогут ли они вообще что-нибудь раздобыть). Представьте их непрестанную тревогу о том, где взять хоть немного денег, чтобы накормить детей и пережить еще один день. Такой была жизнь. Отец нередко вспоминает о тех временах, причем не с сожалением или злостью, а с чувством гордости за то, как жили его родители и кем они стали.
Несмотря на все пережитые тяготы, через любую рассказанную ими историю красной нитью проходили счастье, гордость и благодарность. Да, жить было нелегко, им приходилось бороться за то, что сегодня достается даром, но они всегда чувствовали, как им повезло, что у них есть крыша над головой и еда на столе.
Дедушка с бабушкой, как и многие другие, знали, что такое отказывать себе во всем. Вот почему представители этого поколения были одержимы идеей экономии, экономии и еще раз экономии. Они знали, что такое выживать. Они ценили радости жизни, но старались жить скромно.
Много лет назад у дедушки с бабушкой брали интервью для статьи о том, какой была жизнь в Дулуте, штат Миннесота, – одном из самых холодных мест США – в годы Великой депрессии. Вот что они рассказали:
Дональд (дедушка): Дулут сильно пострадал от депрессии, многие люди потеряли буквально все. Надо было приложить много усилий, чтобы просто выжить. Бизнес шел так плохо, что босс однажды вызвал меня и сказал: «Дела у нас хуже некуда, и теперь ваша зарплата будет 100 долларов в месяц плюс комиссия от выручки». Но никакой комиссии не было. А у меня на руках были жена и трое детей. И еще я должен был банку 7 тысяч долларов. Кредит выдавался под 6 процентов, значит, каждый месяц одних только процентов я должен был платить по 35 долларов. Оставалось 65. Я состоял в Национальной гвардии. Там дополнительно платили 55 долларов в месяц, но за это надо было раз в неделю заниматься военной подготовкой, а летом уезжать на двухнедельные сборы. Итого у меня выходило 120 долларов в месяц. А моя жена Джулия преподавала игру на пианино и тоже имела небольшой доход (1,25 доллара за урок).
Но я каждый месяц приходил в банк и платил ему 35 долларов. В один такой приход служащий банка сказал: «Мистер Макгрегор, президент банка хочет с вами поговорить». Президент спросил у меня: «Где наши деньги?» Я ответил: «Только что оставил их в кассе». – «Но это только проценты, а где сам долг?» И тогда я сказал ему: «Знаете, это не самый худший долг, с которым вам приходится иметь дело. Я не обанкротился, и даже если мне понадобится платить до самого конца жизни, я верну вам все до копейки». – «Считайте, что вам повезло», – сказал он. Это был тертый калач… В то тяжелое время я еще и язву желудка себе заработал, так что вдобавок мне и лекарства приходилось покупать.
Джулия (бабушка): Конечно, мне тоже приходилось урезать себя во всем. У нас были сад и огород, которые во многом нас выручали: мы консервировали овощи, собирали малину, яблоки и все такое. А еще я покупала тушенку, и нам хватало ее в разных видах на целую неделю. Отпусков у нас, конечно, не было. Дети помогали в огороде, мальчики разносили газеты, проходя по снегу по много километров, и даже наша дочка Джуди продавала малину соседям в округе. Идя в магазин, мы планировали, что будем есть на протяжении всей недели, и покупали только самое необходимое. Но, оглядываясь назад, могу сказать, что тогда мы были счастливы, несмотря ни на что.
Несмотря на то, что дедушке с бабушкой удалось преодолеть все финансовые трудности, приобретенный опыт заставлял их до конца жизни экономить буквально на всем. Бабушка вырезала из газет все купоны на скидки. В тех случаях, когда мне приходилось ездить с ней за покупками в город, она тратила целые часы на обход всех магазинов. Ей необходимо было найти самые низкие цены. На все. Сколько бы времени на это ни потребовалось.