Помню, как-то раз нам пришлось проехать несколько лишних километров до магазина, чтобы купить шесть упаковок бумажных салфеток, купон на приобретение которых бабушка вырезала из газеты. Тот факт, что на салфетках были изображены сюжеты из «Звездных войн», ее ничуть не смущал – главным фактором была цена. И то, что пришлось сделать крюк, ее тоже не волновало. Меня все время не покидала мысль: «Ну и куда мы все это денем?» Но задать вопрос я так и не осмелился.

Один неприятный, но очень поучительный эпизод произошел во время моего второго приезда к ним.

Бабушка решила навестить свою сестру, и мы втроем отправились на обед. На обед в кафе! Такое случалось нечасто.

Когда мы сели за столик в кафе возле торгового центра, официант спросил, что мы будем заказывать. Я люблю итальянскую кухню и поэтому попросил лазанью. Даже в самых буйных фантазиях я не мог предвидеть, какие последствия будет иметь мой заказ! До сих пор вспоминаю этот случай, когда слышу слово «лазанья», не могу его забыть.

– Ты уверен, что лазанья тебе нужна? – спросила бабушка.

Я кивнул.

– Ты точно уверен? – еще более настойчивым тоном переспросила она.

– Да, пожалуйста.

Я не могу вспомнить вкус той лазаньи. Ни салата, ни соуса, ни мяса – ничего. Вкус не отложился в моей памяти.

Но зато я очень быстро понял, в чем был смысл вопросов.

– Понравилась лазанья? – спросила бабушка после обеда.

– Да.

– Очень хочется надеяться, – вздохнула она. – Мы с сестрой заказали суп и сэндвич за пять долларов, а твоя лазанья обошлась в семь.

Поначалу я удивился и не знал, что сказать, однако вскоре догадался – у нас проблема. Стоп, неправильно: проблема была у меня.

Бабушка принялась стыдить меня, будто я заказал филе-миньон и лобстера. Я был потрясен: ведь мы же пришли не в шикарный ресторан, и я не изучал цены в меню – мне предложили заказать, что хочется, я и заказал. На всем обратном пути домой я чувствовал себя, мягко скажем, неважно.

Это был первый и, к счастью, последний случай, когда бабушка отругала меня. Чувство было ужасное. Я дулся и переживал, сидя в своей комнате, и не знал, что делать. В конце концов я отсчитал из заработанного мною стоимость лазаньи и положил деньги на тумбочку в спальне. Мне было не по себе, я был расстроен и хотел хотя бы таким способом извиниться.

Дедушка предпринял все возможные шаги, чтобы сгладить ситуацию, но с этого момента я уже не мог забыть, как огорчил бабушку. Хуже всего было то, что я, возможно, огорчил этим и деда. Вспоминая ту историю, я до сих пор ощущаю стресс, мне стыдно и больно всякий раз, когда я слышу слово «лазанья».

Сегодня я понимаю, что упреки бабушки в мой адрес были лишь следствием ее воспитания и того опыта, который она приобрела, когда пыталась выжить в ужасной ситуации (надеюсь, такая ситуация больше никогда не повторится). Бабушка совсем не хотела меня обидеть или заставить стыдиться. Проявляя таким образом свой инстинкт самосохранения, она желала мне добра и пыталась преподать урок, который сможет защитить меня в будущем.

Но я не хочу, чтобы у вас сложилось неправильное представление о моих дедушке и бабушке: они были очень щедрыми людьми и, несмотря на пережитые финансовые трудности, всегда были готовы поделиться с ближним. Они делали значительные пожертвования церкви и учебным заведениям, в которых когда-то учились, спонсировали местные инициативы, помогали семье… Это на протяжении всей жизни побуждало меня брать с них пример.

Даже спустя многие годы после восстановления экономики, уже опять встав прочно на ноги, они не избавились от стремления экономить. Когда они навещали нас на Гавайях, мама с бабушкой отправлялись покупать одежду, однако по настоянию бабушки всегда начинали свой шопинг с самых дешевых магазинов.

Дедушка с бабушкой никогда не были богатыми (даже будучи вице-президентом банка First National в Сент-Поле, дед никогда не зарабатывал больше 25 тысяч долларов в год), но со временем они медленно и методично скопили приличное даже по нынешним меркам состояние.

Конец ознакомительного фрагмента.