– Двадцать семь минут, – перебиваю его я.

– Двадцать семь минут длился твой самый долгий секс? Пф, детка, я способен на большее, – поигрывая бровями, ухмыляется Тиджей.

– Двадцать семь минут ты молчал, идиот. И это было ни хрена не комфортно. Твой новый рекорд. Признаться, я удивлена. Была уверена, что ты не затыкаешься даже во сне, – закатив глаза, отвечаю я.

Тиджей запрокидывает голову и громко смеется.

– Слава – это хреново, Эбби, – перестав смеяться, произносит он. Его голос звучит искренне. – Я хочу семью. Хочу жену, которая будет ждать меня с гастролей и которой я смогу посвящать песни. Хочу детей, которым буду петь колыбельные. Хочу большой уютный дом в стиле ранчо с огромным задним двором, где мы будем собираться всей семьей у костра и петь песни под гитару. Но всех волнует лишь мой звездный статус, количество моих денег и, конечно, размер моего члена.

Фыркаю, пока Тиджей усмехается.

– Если ты любишь того парня, то беги от этого дерьма подальше. Беги, пока можешь выбирать, с кем тебе быть. Потому что если ты подпишешься на все это хотя бы раз, то погрязнешь в этом навсегда.

Глава 20

UNKNOWN BRAIN & THATBEHAVIOUR & RIELL – TAKE IT (FEAT. J.O.Y.)

Эбигейл

В половине первого ночи я открываю входную дверь дома, тянусь к выключателю слева от меня, и холл освещается тусклым светильником, висящим над консолью. Кидаю на нее свою маленькую сумочку и быстро скидываю черные босоножки на высоких шпильках, ощущая блаженство.

Когда я поднимаю голову, то вижу прямо перед собой Рида. Он полулежит в кресле у консоли. И он, мать его, спит.

Рядом с ним на журнальном столике стоят практически пустая бутылка виски, открытая бутылка вина, наполовину опустошенная бутылка рома и пара банок пива. На Риде та же одежда, что и несколько часов назад, и в моей голове возникает вопрос: «Неужели он просидел здесь все это время, дожидаясь меня?» Мотаю головой от этой нелепой мысли и, шумно выдохнув, наклоняюсь к нему.

Когда я смотрю на него, то в голове крутится вопрос Тиджея. И мое уверенное «да» в ответ на него. Мне хочется треснуть себе по голове, чтобы выбить из самой себя всю дурь.

Нежно провожу большим пальцем по небритой щеке Рида, вдруг вспомнив, как его щетина царапала мою шею и грудь. Пытаюсь выбросить из головы это воспоминание, но это практически невозможно.

– Так, недокавист[32], пойдем-ка в постель, – хлопая ладонями по его щекам, громко произношу я.

Рид открывает глаза, морщась от света, и сводит густые брови к переносице. Подозреваю, что он вообще не понимает, кто я и чего от него хочу.

– Это ж надо было так напиться. Вставай, – еще раз прошу его я, но вновь безуспешно.

Тогда я пытаюсь поднять его с кресла, но у меня не получается сдвинуть его. Рид притягивает меня к себе и проводит руками по моей голой спине. От его прикосновения по моему телу проходит дрожь.

Эбби, соберись, твою мать!

Я отстраняюсь от него, и наши глаза встречаются. Его взгляд полон печали и сожаления, и я ощущаю подступающие слезы. Рид легко касается ладонью моего лица, и я позволяю себе прижаться к его руке, закрыв глаза. Чувствую, как он встает с кресла и зарывается носом в мои волосы.

– Ну, какого черта ты так охренительно пахнешь? Словно долбаный ботанический сад. – Его теплое дыхание щекочет мне шею, отчего мое тело покрывается мурашками. – Это – моя расплата за грехи?

– Та-а-ак, ладно. Нам пора в кроватку. – Открываю глаза, обнимаю его за талию и, приложив максимум усилий, подталкиваю его в сторону лестницы.

Пошатываясь, Рид поднимается по лестнице, и я счастливо выдыхаю, когда он успешно доходит до ее последней ступеньки.

Подойдя к двери его комнаты, замираю, осознав, что еще ни разу ее не видела. Нажимаю на дверную ручку и толкаю дверь.

Едва успев шагнуть внутрь, Рид сразу же падает вниз лицом на большую кровать с резным изголовьем из темного дерева, которая заправлена бежевым постельным бельем и кремовым покрывалом. По бокам от нее стоят деревянные прикроватные тумбы на длинных ножках. На одной из них настольная лампа с бежевым жаккардовым абажуром, которую я сразу же включаю, и комната наполняется светом. Справа от кровати три больших французских окна в пол, одно из них сейчас приоткрыто, и сквозь него слышно, как шумит океан.

Подхожу к Риду, ноги которого практически полностью свисают с кровати, и хлопаю его по заднице.

– Давай-ка ты разденешься и ляжешь спать не поперек кровати.

Рид переворачивается на спину и медленно садится, притягивает меня к себе и упирается головой мне в ключицу.

– Останься со мной.

Из моей груди вырывается короткий вздох.

– Рид, это не самая лучшая идея.

Он тянется вперед и нежно целует мою шею. От его поцелуя я вся дрожу.

Чертов Рид О’Хара!