И тут до меня, наконец, доходит.

Это, черт побери, не сон!

Быстро вытаскиваю руку из боксеров и выползаю из-под его огромного тела. Рид распахивает глаза и в недоумении смотрит на меня. Тянусь к прикроватной тумбочке, чтобы включить лампу, и сажусь, облокотившись на изголовье кровати. Осознаю, что только что произошло, и мое сердце бьется так сильно, что, кажется, оставит синяки.

Рид ведь в Бостоне! Что за чертовщина?!

– Что ты здесь делаешь? – грубо спрашиваю я.

– Это моя кровать, – усмехнувшись, отвечает он.

Точно. ТОЧНО.

Иисусе.

Твою мать.

Чем я только думала?

Вчера я зашла к нему в комнату, чтобы вернуть его футболку, прежде чем свалить из этого дома к чертовой матери. Но вместо того чтобы положить ее на место, я в слезах свернулась калачиком на его подушке, которая пахла им, и вырубилась.

Господи, почему ты дал мне такой маленький мозг?

– Я уже ухожу, – говорю я и встаю с постели, одним быстрым движением сбросив одеяло.

Рид встает с другой стороны кровати и своим массивным телом преграждает мне путь к двери. Он подходит ко мне вплотную и привлекает к себе. Не в силах противостоять ему, я прижимаюсь к его груди, жадно вдыхая его запах и наслаждаясь теплом его совершенного тела.

– Прости меня, – шепчет Рид, проводя рукой по моим волосам.

Я поднимаю голову, и наши глаза встречаются. В его взгляде столько нежности, что мне становится трудно дышать.

– За что?

– За то, что сказал, что нет ничего важнее хоккея.

– За правду не извиняются.

– Эбби…

– Ты же никогда не врешь, Рид. Так что я тебя прощаю. Не имею права злиться на тебя за твое личное мнение. – Чувствую, как по моей щеке катится слеза, и Рид касается ее своими теплыми губами. Он начинает покрывать мое лицо едва уловимыми поцелуями, а затем прижимает меня к себе и шепчет:

– Мне так жаль, малышка. Я не должен был так взрываться.

– Но ты взорвался.

– Знаю. – Рид медленными движениями поглаживает меня по спине, а затем кладет свою ладонь мне на щеку. – Но я ошибался, что нет ничего важнее. Ты важнее всего. Кубков, побед, льда, даже моей жизни.

От его слов по моему телу проходит дрожь. Черт, ну почему я так сильно его люблю?

– Что ты здесь делаешь? – Убираю от своего лица его руку. – Ты же должен быть в Бостоне.

– Эштон сказал мне, что к моменту нашего возвращения ты уже перевезешь вещи в новую квартиру. Я ни за что на свете не позволил бы этому произойти. Я бы сорвался к тебе, даже находясь в открытом космосе.

– Надо же. Он заговорил с тобой? Не ожидала от него такой подставы, – усмехаюсь я.

Рид едва заметно улыбается и снова притягивает меня к себе. Я утыкаюсь лицом ему в грудь и шумно выдыхаю.

– Я охренеть как виноват, Эбби, – шепчет Рид, опустив свой подбородок на мою голову. – Я никогда не испытывал того, что чувствую к тебе.

Он вдыхает аромат моих волос, а затем отстраняется и слегка наклоняется. Нежно целует меня в подбородок, спускаясь к шее, проводит языком по ключице. Мое тело сходит с ума от его ласковых поцелуев. Но мой разум непоколебим.

– Прекрати.

Рид тут же останавливается и поднимает на меня свои глаза цвета льда.

– Твоя реакция абсолютно ненормальна. Ты что-то принял перед игрой, и это в совокупности со стероидами привело к психозу?

– Малышка, ты же знаешь, что я не на стероидах, да?

Я фыркаю и, прикусив губу, отворачиваю голову в сторону.

– То есть псих – твое обычное состояние?

Его пальцы касаются моего подбородка, заставляя меня поднять голову и снова встретиться с Ридом глазами.

– Я виноват. Чертовски сильно. Перед тобой. Перед командой. Но ты сводишь меня с ума. Вся ты. Каждый. Долбаный. Кусочек. Тебя. Я не смогу без тебя, Эбби. Прости меня, слышишь?

И этих слов достаточно, чтобы моя непоколебимость пошла к черту.

Я поднимаюсь на цыпочки и обвиваю руками его шею, притягивая к себе. Рид прижимается ко мне своим твердым телом, и его мягкие губы касаются моих. От переполняющих меня эмоций я закрываю глаза, отдаваясь этому моменту. По моим щекам текут слезы. И я не могу их контролировать.

– Прости меня, – шепчет Рид, отстраняясь от моих губ.

Прощаю ли я его? Черт побери, конечно. Я же люблю его.

– Простишь? – Его бездонные глаза смотрят на меня так, словно он чувствует то же, что и я.