Несмотря на открытые окна, в зале стоит густой, вязкий запах пота. Запах, присущий любому спортивному залу, помноженный на отсутствие кондиционеров, дезодорантов и привычку мыться не каждый день. В раздевалке иногда аж глаза режет…

— Руки… руки, Алекс! — кричит тренер.

Киваю, но в большинстве случаев продолжаю делать по-своему.

— А-а… московит! — машет рукой тренер, рассерженно дёргая тонкий кошачий ус и отходя в сторону, — Делай как знаешь!

… а я знаю. Не великий мастер, но за моими плечами Школа, точнее даже — Школы.

Отработка связок, потом — спарринг в вольном стиле по правилам французского бокса, работаем на касание.

Напарники меняются, не выдерживая темпа. Я не панчер, но достаточно техничен, быстр, отменно вынослив и умею думать в бою, что редкость в любые времена. Была бы голова покрепче, и хоть в профессионалы иди…

— ... вольный спарринг! — слышу голос тренера, — По правилам английского бокса, работаем на касание!

Бокс так бокс… тоже хорошо. Ссутулившись, вжимаю голову в приподнятые плечи и выставляю вперёд левое плечо, прикрывая голову руками и затанцевав на носках.

Напротив встал плотный, кряжистый светловолосый здоровяк с длинными руками. Ага… а как тебе джеб? Не успеваешь? Хар-ра-шо! То есть мне — хорошо, а ему ровно наоборот… Ну да ничего, научится со временем!

Танцую вокруг, умело выдерживая дистанцию… и тайминг, тайминг, тайминг[ii]!

Не нравится? Не успеваешь среагировать? Ну, учись… Приходит в голову мысль, что тренер свёл его со мной именно для того, чтобы показать перспективному, но заносчивому новичку, что есть боксёры много лучше и техничней, и что вес, он решает далеко не всегда!

Порой такая оплеуха ох как нужна… Главное, вовремя врезать, чтобы сознание прояснить.

Медленно бьёт, с плеча… Собственно, здесь почти все так бьют, иначе просто не умеют. Даже профессионалы, за редким исключением, лупят с плеча! Отсюда все эти матчи по сорок и пятьдесят раундов, окровавленные вурдалачьи морды и десятки попаданий, от которых не нокауты, а только рассечения! Великие боксёры прошлого, ага…

А я умею… за мной Школа! Подныриваю под руку, и связка — в печень, в челюсть снизу, и на отходе — джеб, остановить качнувшегося было за много парня. Э нет, родной… хрена с два ты бы смог шагнуть вперед, если бы удары я не обозначал, а бил! Не нокаут разом, но лёгкую растерянность я бы тебе обеспечил! А потом, при желании, и нокаут… пусть не сразу.

Танцую вокруг и бью, бью… Иногда прилетает в плечо, затянутый в перчатку кулак задевает макушку или лоб, но вскользь. Я — умею…

… и как же давно я не стоял в нормальных спаррингах! Полгода, никак не меньше.

С силой начал бить? Ну-ну… только проваливаешься сильнее! Жду окрика тренера, но нет… наверное, для этого его со мной и поставили, чтобы получил чувствительную оплеуху, и начал слушать тренера и не зазнаваться.

Ладно, в эту игру можно играть вдвоём! Я уже размялся как следует, а уж противник прочитан и просчитан до последней страницы!

Показываю всё, на что я способен, раздёргивая противника и не давая ему работать, показать себя. Дистанция, дистанция… и жалящие, беспокоящие удары в лицо. Раз за разом…

Привык? Ну что же… качнувшись под руку, всаживаю кулак в незащищённую печень, да с проворотом корпуса — н-на! А это вдогоночку — снизу в челюсть, сбоку… и на отходе — прямой. Нокаут!

— Нокаут, — задумчиво констатировал владелец заведения, стоя над моим соперником, пытающимся подняться на разъезжающихся ногах, — неплохо. Чемпион Парижа, надо же…

— Москвы, — поправляю его на автомате, не сразу соображая, что он говорит о поверженном противнике. Н-да…

… выходит, это меня поставили в пару с чемпионом, чтобы охладить и показать разницу в классе? Чтобы тренера слушал… Неудобно вышло. Непедагогично.

Не дождавшись помощи, зубами тяну за шнурок на перчатке и сбрасываю её с потной руки, потом скидываю вторую и начинаю разматывать бинты. В голове звенящая пустота, мысли ворочаются вяло, устало, лениво. Никаких тревог, сомнений… всё это выплескивается в тяжёлых тренировках, в спаррингах, в противостоянии с сильным противником.

Это, разумеется, не полноценная замена хорошему психологу, но всё же, всё…

— … ватку, — доносится до меня сквозь гул голосов. Стараюсь не коситься на поверженного чемпиона, рядом с которым озабоченно суетится один из тренеров с молоденьким прыщавым помощником на подхвате «за всё», — Ну, пришёл в себя? Не вставай, не вставай сам! Давай, на плечо опирайся…

Шарль Шарлемань неопределённо хмыкает, качнувшись на носках, и едва заметно склонив голову набок, обращает на меня свой взгляд. Вид у него, как у энтомолога, нашедшего интересную насекомую тварь и пытающегося классифицировать оную.