— Герман снова задерживается, — сообщает мама Кира, — работа…

Про Карину все молчат. Мне странно.

Мужчины — Греховцевы, забрав малышей, теряются в недрах огромного дома, а Даша и ее свекровь увлекают меня на кухню.

— Сегодня так тепло, — говорит Даша, — надо отправить их всех на улицу.

— Но сначала накормить…

Я, стоя посреди просторной кухни, немею от восхищения. С последнего моего визита здесь все изменилось. Раньше вся отделка была под натуральное дерево, а теперь здесь все белое.

Все! И стены, и столешницы, и шкафы, и даже стол и стулья!!! Только плитка на полу чередует белые и бежевые квадраты.

Сколько же обслуживающего персонала требуется, чтобы поддерживать здесь стерильную чистоту? Пять человек? Десять?

— Насть, — обращается ко мне Раиса Николаевна, — как дела у вас? Все хорошо?

— А… да, все отлично.

— Кирилл сказал, ты диплом пишешь…

— Да, пишу… немного осталось…

Пристраивая на подставку только что вынутый из духового шкафа пирог, она участливо кивает головой.

— А как с Кириллом?

От неожиданности я замираю на месте. Взгляды обеих женщин впиваются в мое лицо.

— Что с Кириллом?

— Вы… — тянет Даша неуверенно, — не ругаетесь?

И как отвечать на этот вопрос? И к чему он вообще?

— Эээ… нет, не особо… в смысле, не очень… а что?

— Ну… он звонит постоянно, выспрашивает у меня все, что знаю о тебе, о Ромке… я подумала, ты не хочешь с ним делиться.

Я тяжело вздыхаю. Заложив руки в задние карманы джинсов, переминаюсь с ноги на ногу.

— Даш, не смущай Настю, — проговаривает с улыбкой Раиса Николаевна, — они люди взрослые, сами разберутся со временем.

— Да, точно, — хмыкает смущенно ее невестка, — прости, Насть… переживаю за вас. Кирилла не узнать в последнее время, весь взбудораженный, на нервах, но… — понижает голос, — от Ромки без ума.

— Да-да… — подтверждает Раиса Николаевна.

— Только о нем и говорит… и о тебе…

Развить эту тему не дают влетевшие в кухню, как вихри, на велосипедах мальчишки. За ними вбегает Кирилл.

— Воу — воу, парни, сюда нельзя! — вскидывает взгляд и смотрит мне в глаза.

Так неожиданно, что я не успеваю спрятаться за маской безразличия. Отчаянно краснею, когда он мне вдруг подмигивает.

Взгляд был вскольз, но внимательный. Говорящий о том, что ему не все равно, как я себя здесь чувствую.

Делаю большой вздох, от которого лопаются стягивающие грудь невидимые ремни. Улыбаюсь.

После вкусного обеда мужская половина Греховцевых уходит гулять во двор. Я порываюсь пойти с ними, но меня решительно тормозят.

— Кирилл справится, Насть, расслабься…

Легко сказать. Мне тяжело пока полностью доверить ребенка Киру. Вдруг не уследит и Ромаш упадет со ступенек или поскользнется? Вдруг упадет с горки?

Поэтому, приняв из рук Даши бокал с белым вином, я встаю у окна, чтобы не выпускать Ромку из поля видимости.

Они на пару с Никиткой нарезают круги по дорожкам перед домом, а Саша с Киром, наблюдая за ними о чем-то говорят. В какой-то момент Ромке, очевидно, приходит в голову гениальная мысль самостоятельно забраться на горку.

Кинув в снег пластиковую лопату, он быстро начинает на нее карабкаться. Инстинктивно я подаюсь вперед и заношу руку, чтобы постучать в стекло, но Кир оказывается быстрее. В два шага оказавшись у горки, подхватывает Ромаша со второй ступеньки. А затем, держа за руку, помогает взобраться на самый верх и так же придерживая, скатывает его вниз.

Сын визжит от восторга, а его отец, обернувшись, смотрит в окно прямо на меня.

Сердце останавливается. Ноги делаются ватными. Во рту пересыхает.

Между нами протягиваются незримые нити, несущие в себе крохотные электрические заряды. Он все чувствует. Я вижу это через стекло, занавеску и разделяющие нас метры. Застывает, глядя мне в глаза и приходит в себя только, когда Саша толкает его в плечо.

Не понимаю… между нами действительно что-то происходит или это моя богатая фантазия? Что это?.. Куда нас обоих затягивает?..

И главное, как удержаться?

Ближе к вечеру приезжает Герман Дмитриевич. С цветами для Раисы Николаевны, огромным тортом и подарками для внуков. Переодевается и зажигает камин.