— Николай Николаич… Вы пугаете. Что такое, говорите.

Даже Семен окончательно выбрался из-за маман, вытянув шею вперёд, чтоб лучше слышать.

— В общем… На фоне вчерашнего успеха…

Матвей Егорыч громко и выразительно "крякнул". Наверное, он хотел выматерился, но на выдохе остановился. Решил не травмировать ребенка, который с любопытством таращился на председателя.

— Да! — Продолжил Николаич. — На фоне вчерашнего успеха решил, мы должны…Нет! Обязаны продолжить это торжественное шествие спорта по нашему району.

— Ну, все… мандец. — Не выдержал таки Матвей Егорыч. — Лучше бы пожар…Там хоть потушить можно. А у Кольки вон, все…Шарики за ролики заехали. Успех у него. Ясно? Успех…

— Да ты погоди! Послушай! — Николай Николаич смотрел на всех нас счастливыми глазами.

— Не томи уже! — следом за дедом Мотей сорвалась и баба Зина. Она, наверное, даже не зная всей подноготной вчерашней игры, почувствовала интуитивно приближающуюся беду.

— В общем... Я тут решил, что нам надо вызвать ещё соседние районы на товарищеский матч. Но это потом. А сначала мы поедем в Москву. На Олимпиаду.

— Куда?! Зачем?! Играть, что ли? — Матвей Егорыч натурально ухватился за сердце.

Ему, наверное, сразу представились, как мы прем в столицу. С не умеющими играть футболистами, группой поддержки в панталонах и Лютиком. Причем, футболистов можно просто сразу не брать. Панталоны и Лютик гораздо продуктивнее. Без всяких футболистов.

— Чокнулся? — Николаич покрутил пальцем у виска. — Кто же нас, за неделю до начала, возьмёт? Это надо было раньше суетиться. Нет. Хочу вывезти всех наших спортсменов и, естественно, тренерский состав, в лице Жорика, Андрея и тебя, Матвей, на саму олимпиаду. Чтоб посмотрели, прониклись духом так сказать.

— Лучше бы точно пожар… — Задумчиво повторила за мужем Зинаида Стефановна.— Боюсь, этот "тренерский состав" не переживут ни Москва, ни олимпиада.

— Эх… — Протянул Матвей Егорыч, задумчиво глядя вдаль. — Хоть Москву новую увижу. И помереть потом не жалко. Я ж ее последний раз видал в июне 1945. Как сейчас помню… В сводном полку был. Нас шесть рот пехоты собрали от фронта. Да… Мне доверили нести штандарт. А ты представь, он в собранном виде килограмм на десять тянет, если не больше. Строевым шагом на вытянутых руках далеко не унесешь. Так нам изготовили специальные портупеи. Они перекидывались через левое плечо и имелся там кожаный стакан. Вот в него вставляли древко. Да… Было дело...Тогда Москва, поди, совсем иначе выглядела. Сейчас-то, наверное, сильно изменилась. Красавицей стала настоящей. Жорик, говорят, там метро по всему городу, да? Прям в одном конце сел и на другом вышел. Так говорят. Да я и в старом-то метро, честно сказать, не был. Не довелось. Нас на парад собрали, а потом пришлось ещё кое-где врага погонять. Остатки его, так сказать. Глянуть бы на все это…На столицу нашей Родины.

Мы с Переростком покосились на деда, который мысленно уже сидел на трибуне и смотрел в своих фантазиях Олимпиаду. У Матвея Егорыча даже взгляд затуманился, стал каким-то одухотворённым. Ему идея Николая Николаича явно пришлась по вкусу.

А вот Зинаиде Стефановне — точно нет. После ухода председателя она ещё полчаса рассуждала о том, что ни в коем случае, ни под каким предлогом нам ехать в Москву нельзя. И чтоб этого не случилось, нужны радикальные меры. Например, привести Николаича в чувство. А то он как со "вчерась" из этого чувства вышел, так и не вернулся до сих пор.

Не знаю, что представлялось в фантазиях бабе Зине. Наверное, будто с нашим появлением там, в столице, произойдет катастрофа мирового масштаба. В принципе, чисто интуитивно, в глубине души, я с бабой Зиной был согласен. Если в пределах Зеленух наша скромная компания ухитряется отличиться, то уж в столице точно есть, где развернуться. Я просто не секунду представил Матвея Егорыча и Андрюху, которым дали свободу действия. Меня аж прострелило.

Но с другой стороны, увидеть своими глазами ту самую Олимпиаду хотелось просто до ужаса. Это, блин, историческое событие. Оно было особым. Особое настроение, особый дух. Да все там особое. Тем более, изначально ломал голову, как оказаться в нужное время, в нужном месте. А тут — готовый вариант, сразу на блюдечке. Но вот это и настораживало больше всего. Опыт пребывания в Зеленухах настойчиво шептал мне в ухо, если все так удачно складывается, значит, точно хорошего лучше не ждать. Обычно к нормальному результату приходится идти тернистым путями.

— Да погодите Вы, — Андрюха самым беспардонным образом вмешался в мечтательные рассуждения Матвея Егорыча. — Ещё большой вопрос, отпустят ли Вас из дома.

Дед Мотя раздражённо шлёпнул себя по руке, пытаясь поймать совершенно нагло усевшуюся там муху. Муха оказалась быстрее, успела избежать опасности и теперь также нагло приземлилась на Переростка.

— Хто?! Зинка, что ли? Про нее речь? Да я скажу, кулаком по столу стукну и все, вопрос решенный. Это тебе у мамки с папкой надо разрешения спрашивать, а я — птица свободная. Лечу, куда захочется. Усёк?

— Ага. Ну — ну… Как бы вам в самом начале полета крылья-то не подрезали. Сокол Вы наш. — Поддакнул Андрюха.

Правда, тут же получил от деда Моти в лоб, под видом продолжающейся охоты на муху.

Мы сидели на берегу пруда и любовались местными красотами. Хотя, если говорить честно, тупо сбежали со двора, чтоб нас оставили в покое, потому что знаменитая фраза:"Покой нам только снится" в последнее время стала удивительно актуальной.

После ухода председателя, насущная тема с пострадавшим от вандализма Сеньки соседским огородом и тягой Младшенького к кладоискательству как-то быстро затихла.