Стоял Николай Николаич в данную минуту напротив нас, или мы напротив него, тут как посмотреть, и вид имел очень тревожный. Уж не знаю, чем именно, вариантов много, но чем-то его собравшаяся компания не устраивала. Потому что на лице Николая Николаича отчётливо читалось сомнение. Даже, наверное, опасение. Мне кажется, будь у него выбор, он бы скорее отказался от нашей помощи, чем принял её. Просто выбора-то, как раз, и не было. Распоряжение Ефима Петровича. Прислал нас на помощь председателю именно он.

Все дело в охоте, на которой вчера отличился Матвей Егорыч.

Сначала, вечером явился к дядьке домой участковый и сообщил, что люди мы, наверное, где-то неплохие, и, возможно, когда-нибудь даже поумнеем, но сейчас единственная возможность добиться хоть какого-то покоя для деревни — загрузить нас работой. По удивительному стечению обстоятельств, работа, кстати, есть.

— Значит, завтра идёте к Николаичу. Ждём гостей из области. — Участковый обвел нас суровым взглядом.

Видимо, уточнение про область имело какой-то значимый вес, потому что Настя тихо "охнула", чуть не выронив из рук чугунок.

— Во как… — Дядька с сомнением, ещё большим, чем у Ефим Петровича, покачал головой.

Возникло ощущение, он бы на месте участкового не просто избежал нашего участия, но и постарался сделать так, чтоб ни меня, ни Андрюхи, там даже рядом не было. Про деда Мотю вообще молчу.

— Да… — Участковый тяжело вздохнул. — Тут видишь, какое дело, Виктор. Сами, что говорится, напросились. Сначала я со своим заявлением о погосте. Вернее, о разрушенной церкви. И кстати, тот материал, который отправил на комиссию в область… Храм, вроде, действительно имеет историческую ценность как архитектурный памятник прошлого столетия. Вот ведь… Даже и предположить не мог. А говорят, мол, да. Надо приводить в порядок. Вроде, предположительно, строил его какой-то известный гражданин.

Ефим Петрович снова вздохнул, потом снял фуражку и уселся на самый край лавочки. Вид у него был расстроенный.

— Теперь вот комиссия приедет. Не знаю, когда именно. Только сегодня сообщили. Ждать надо, чуть ли не со вчера. То есть, вот-вот. О чем и говорю. Нужно срочно все подготовить к их встрече.

— В смысле, все? В смысле, подготовить?— Я напрягся. В голове сразу возникли картинки, как мы с Андрюхой наводим марафет на погосте.

— Так комиссия приедет не только по этому вопросу… Геннадий, придурок… — Участковый осекся, сообразив, ему по должности не положено обзывать людей плохими словами. Но потом махнул рукой. Решил, видимо, Геннадий точно придурок, его можно. — Генка отчитался о прошедшем матче в таких красках, что нас хотят посетить ещё и представители областного спортивного комитета. Мол, правильное, хорошее новаторство в Зеленухах имеется. Надо посмотреть, изучить, разобраться и внедрить в других районах на постоянной основе.

— Какое новаторство? Раньше в футбол не играли разве?

Участковый глянул на меня с таким выражением лица, что стало понятно, спросил я фигню.

— Так, как у нас вышло, конечно, не играли. Особо интересовались командой поддержки, которую, как ты понимаешь, им показывать никак нельзя. Привлекут нас за аморалку. Даже представить не могу, что уж там Геннадий о матче рассказал. Николаич ещё… Совсем умом тронулся со своей поездкой на олимпиаду. Нет бы, сказать, ничего особенного не случилось, обычный товарищеский матч, а он наоборот, всячески эту идею руководства поддерживает. Чтоб ему дали "добро" и транспорт, заодно. Вот к чему я это…

Ефим Петрович в очередной раз вздохнул и посмотрел на нас с братцем. Сидели мы, как всегда, за уличным столом. Я вообще заметил, что с важными разговорами всех распирает именно в момент ужина. Хотя, от предложенной тёткой порции картошки с зеленью и маслицем, участковый отказался. Сказал, кусок в горло не лезет. Потом взял со стола здоровый ломоть свежего хлеба, сунул его в рот и принялся задумчиво жевать, уставившись вдаль. По мне, так все там у него хорошо лезло. Просто, наверное, хлеб лежал на виду, купленный в магазине, и тут Ефим Петрович был спокоен. А картоху тетка принесла из кухни, в закрытом чугунке. Поэтому рисковать участковый не стал. Мало ли, что может приключиться, когда мы с братцем рядом.

— После вашей очередной выходки решил совместить приятное с полезным. Новый у вас срок для трудового воспитания. И заодно порядок в сельсовете наведете. Ясно? Прям завтра утром и отправитесь. Там кое-что покрасить надо. Но это маляры займутся. Пришлю мужиков тогда на помощь. — Озвучил Ефим Петрович, наконец, причину своего появления.

— Я хотела бы помочь…

Все присутствующие уставились на маман. Она только появилась из дома, где благополучно провела весь день за чтением книги. Просто натурально — городская барышня на отдыхе в деревне.

Ефим Петрович, заметив госпожу Милославскую, с опаской потянул с колена фуражку, которую только недавно туда положил, и надел её на голову. Наверное, от греха подальше. Ножниц в руках Светланочки Сергеевны не имелось, как и волос на башке участкового, но он уже знал наверняка, это вообще не является гарантией спокойствия и безопасности.

— Ты? Чем? — Я задал вопрос прямо в лоб.

— Как чем? Руками. — Маман подошла к столу, остановившись практически за спиной участкового.

Он тут же вскочил на ноги. Сделал вид, будто освободил ей место. На самом деле, думаю, решил, нечего любому члену семьи Милославских стоять сзади, без присмотра.