– Какая жуткая жестокость!.. – слабо всплеснул руками юноша. – Не… не говори мне об этом. Не хочу знать подробностей… То-то он последнее время такой тихий да молчаливый… Ужас.

– Думаешь, он в тот свет всю большецикловую норму выговорил? – недоверчиво покосилось на него нечеловеческое существо.

– Возможно, даже больше! – округлив глаза, сделал сценически широкий жест праймец. – Не надо с ним так. В моё отсутствие.

Аэллисс состроило скептическую гримаску.

– Можно подумать, ты сам никогда ни о чём его не расспрашивал.

– О чём же?

– Ну… О его жизни, например.

– Нет. Зачем. Бестактно ведь. Это только тебе полное отсутствие манер и совести это позволяет.

– И ты привыкай быть таким же, если собираешься остаться в Кантине. Иначе в этих местах не выжить. Мало того что ничего не получишь, пока громко не попросишь, так ещё и тебя вкопают под ближайший ягодный куст в качестве удобрения вместе с твоей деликатностью, если не начнёшь голосить.

– Послушать тебя – так страшное тут место.

– Ужасное. Любое болото после него курортом покажется.

– Мне здесь нравится гораздо больше, чем у себя в Прайме. Вот уж куда не возвращаться бы до конца жизни…

"Дурилка."

– А я не дождусь отбытия туда! Меня ждёт уйма вкусной еды и интересной информации! А ты сиди тут, в клетке среди полей.

– И посижу, подожду… И даже рад буду. Чего я там не видел.

Ами завистливо фыркнула через полульюс.

– Зажравшийся гнус! Ну, да, пожалуй… Здесь можно расслабиться. Теперь вместо ненавистной тебе жизни на родине тебе предстоит лишь перманентная социальная изоляция и крайне неопределённое будущее с весьма сомнительными перспективами… Однако, всё это ненадолго, потому как, скорее всего, болезнь укорачивает жизнь… Знаешь, я бы согласилась и на это, лишь бы не задерживаться ни светом больше, чем это необходимо в Кантине.

– Ага. Лучше так, чем со стаей упырей, по чьему-то недосмотру именуемыми моей семьёй…

– Ну вот тогда… Можно сказать, дела идут на лад! У меня тут, кстати, была такая же стая. И я их, по счастью, больше не увижу. Только если вдруг и случайно. Как и ты своих, да? Не затем же ты отстрадал столько, чтобы и дальше участвовать в счастливых семейных вечерах и тёплых душевных встречах, верно?

Ангелессо печально вздохнул и скривил лицо в грустную гримаску.

– Судьба, видно, решила, что я страдал недостаточно… В довесок ко всему этому – к галюнам болезни, к кошмарному отходняку с ознобом и к тошнотной слабости… моя "удача" вновь улыбнулась мне. Семье, видно, всё-таки донесли наши заботливые доброжелательствующие, что со мной тут "что-то не так". Официально отозвать меня, по счастью, не могут… но тут им на радость, ни раньше ни позже случилась большая королевская Гала… Во время которой должны присутствовать и быть пересчитаны по головам все, что могут присутствовать и быть пересчитаны… И у кого есть головы. Под это дело можно отзывать своих со службы, командировок и прочего… Хоть со смертного одра, если встанет. Конечно, вместо меня могли бы принести табличку. Я ведь практически мёртв. По тошнотворным ощущениям… Но нет же! Мои чудесные родственники не упустят повода заставить меня пострадать вместе с ними на общеизвестно ненавидимом мною мероприятии… Никогда не упускали… И заодно будет повод… слухи и донесения проверить.

Высокородный с печальным вздохом вновь устало опустился спиной на прутья. Впрочем… после еды он выглядел уже гораздо лучше. Даже румянец словно бы возвращался на бледное лицо… Впрочем, в этом скудном освещении сложно было сказать точно.

– А болтаешь вполне себе как живой.

– Придворцовая жизнь. Она вся в этом и состоит. Происхождение бутсой не прихлопнуть… Чего ты хотела.

– Но ведь ты же и практически мёртв! Я так понимаю ситуацию, укушенные к старой жизни не возвращаются.

– Мы с Элдрианом оставили всё это в тайне… На мне даже клейма пока нет, видишь? – Алессо повертел белёсым запястьем с вылезшими совсем близко к поверхности венами, демонстрируя Аэллисс всё ещё нездорового оттенка, но чистую кожу. – Может, и не будет вообще…

– Значит, придётся идти обратно в придворцовую жизнь?

Праймец вновь печально вздохнул.

– Придётся… унеси её гнусы. Я уже хочу это клеймо.

– Будет тебе… но позже, наверное. Как всё болотно-то!

– Болотно – не то слово… Хорошо отлажено, скорее… Ты, на твоё счастье, до конца не понимаешь, как всё это работает, да?

Аэллисс просто развело руками.

– Да. И рада этому. Зачем мне дополнительные печали. На гнусов тут надеяться не приходится, да? Не унесут?

Алессо согласно кивнул.

– Не вытянут. Да и зачем им это. Может, оно и к лучшему, что и ты не понимаешь… Так на самом деле жить спокойнее.

– Ага. Это роднит меня с гнусами. Я очень хочу хоть немного спокойнее жить. У меня и так стрессов хватает.

Они мрачно помолчали.

– Ну, слушай… – прервала паузу ведьмарка. – Ну… Ладно. Стаскают тебя разок нюхнуть старого существования. Но это же на один раз! Потом – отдыхай. Или… вдруг в тебе взыграет перемешавшийся с королевской кровью вирус, ты там всех перекусаешь! И… не знаю… будешь править Праймом… как Первокус! Ладно… не испепеляй меня взглядом, само вырвалось…

Праймец состроил злобную гримасу. Полульюс отшатнулось в притворном испуге.

– Я бы на твоём месте поосторожнее был… Дотянуться я до тебя не смогу – но запустить чем-нибудь – вполне себе… Или и того хуже – потом припомнить. И дотянуться.

– Экий злобный кусака… Тебя вообще выпускать нельзя, ты опасен в принципе. Ладно. Буду осторожнее… Зачем мне титулованная вражи… В смысле, у меня и так близкий круг превратился в совсем узкий круг. Поделом мне… Прости. У меня на самом деле нет цели тебя выбесить. Я… вообще затрудняюсь сказать, с какой целью я это делаю.