Отступив, он начал ждать.

— И какой из тебя Антихрист? — пробормотала Эванджелина, подходя к нему. Затем протиснулась мимо и схватилась за ручку, чтобы распахнуть дверь. — Настоящий Царь Вавилона, тот, кого называют Стоящим над законами, просто вошёл бы.

С отвисшей челюстью, он уставился на неё, в основном потому, что ненавидел это признавать. Она точно подметила. С каких это пор у него появились манеры или уважение к чужой собственности?

В конце концов, все это будет принадлежать ему. Но…

— Что бы сказала Изобель, если бы я ворвался и стал выдвигать требования?

— Скорее всего, возбудилась бы и кинулась на тебя.

— Я бы так не сделала! — Это восклицание, произнесённое с жаром, потянуло Криса в особняк, где он увидел Изобель. Она в безопасности и невредима. Потому что её похитила её же семья. При помощи призраков. Свидетельство того, что пропасть, разделяющая их, расширилась. В отличие от него, она знала свои корни, происходила из влиятельной и богатой семьи. Доказательства этого были повсюду. Мраморные полы, сводчатые потолки, замысловатая лепнина, куда ни кинь взгляд. Но ничто из этого не было таким захватывающим, как женщина, спускающаяся по лестнице. Женщина, о которой он беспокоился. И сильно. Женщина, которую он бросился спасать. Но она не нуждалась в спасении. Девушка из смехотворно богатой семьи.

«Почему она не говорила об этом?»

Его разочарование, облегчение и радость выплеснулись наружу.

— Ты бы умерла, позвони и сообщи мне, что с тобой всё в порядке? — По какой-то причине он закричал. Прежняя паника улеглась, и её заменил гнев. Злость из-за того, что на самом деле он ей не нужен. У неё было всё, о чём она только могла мечтать. Зачем он ей?

Ничейный сын.

Неправда. Его демоническая мать хотела его, но он не думал, что это из-за того, чтобы по-матерински обнять его. Скорее, хотела его тело. Что звучало тревожно.

Изобель скрестила руки на груди, и он заметил, что она приняла душ и переоделась после экскурсии в библиотеку, в отличие от него.

— Как именно я должна была позвонить? Ты так и не дал мне свой номер.

Верно, подмечено. Просто он отказывался признавать её правоту. Мужчина никогда не признавал такое.

— Ты знаешь, где я живу и работаю.

— Я не стану отчитываться перед тобой.

— О, задай ему, сестрёнка. — Эванджелина наблюдала, переводя взгляд между ними, как будто была на теннисном матче.

— Заткнись, Эва. Это касается только меня и Капитана Пещерного Человека.

— Я не просто капитан. Я Сын Погибели, будущий Король Имиджа Свирепости.

— Ты ещё не такой, и даже будь таким, это всё равно не дало бы тебе права диктовать мне.

— Я думал, что между нами нечто большее. — Тихое признание вырвалось из него.

На мгновение выражение её лица смягчилось. Самое время. Она не должна злиться на него. Он беспокоился о ней. Она должна возместить ему ущерб.

Крис умел быстро придумать способ заслужить прощение. Он задумался, можно ли найти что-то мягкое для её коленей, а не мраморный пол.

— Ты всё неправильно понял. Мы друзья. И ничего более.

То, что она его оттолкнула, пробудило что-то внутри. Боль. Отчаяние. Необходимость того, чтобы она признала — между ними что-то больше, чем дружба.

— Я бы сказал, что мы больше, чем друзья.

Она покачала головой.

— Между нами не может быть что-то большее.

— Почему? — Мольба для него в новинку, и на вкус она так же горька, как и на слух.

— Я потомок семьи Распутиных.

— И? — Он продолжал мучить себя, пытаясь понять, почему она продолжала отталкивать его.

— Тебе не знакомо это имя? — спросила Изобель.

— Распутин это из песни?

— Какой ещё песни? — спросила Изобель.

Эванджелина хихикнула.

— Срань господня, он говорит о песне Boney M. Как забавно. Продолжай закапывать себя, придурок.

Он нахмурился.

Изобель вздохнула.

— Хватит дразнить его, Эва. Он, очевидно, не знает, кто мы. — Она повернулась к нему. — Мой дедушка — Распутин, известный русский колдун.

Он покачал головой.

— Никогда о нём не слышал.

Эванджелина взорвалась.

— Да иди ты! Как ты мог о нём не слышать? Он годами негласно правил Россией. Царь ничего не делал без совета нашего дедушки.

Он пожал плечами.

— Многие люди оказывали влияние на лидеров. Но не все они знамениты.

— Ему почти сто пятьдесят лет.

— С твоих слов.

— Это зафиксировано в свидетельстве о рождении.

— И? Нет ничего особенного в том, что люди живут дольше ста лет. Но если он твой дедушка, то, сколько ему было лет, когда у него родилась твоя мать? Или твоя мать — старая летучая мышь? — Многие женщины в наше время поздно рожали детей.