— Так вот почему… — удивился вслух своим мыслям Сергей Петрович.

— Алло, алло, Сергей Петрович! Вы что, взяли их домой?

— Нет, не брал.

— Хм, странно.

— Что странно?

— Ну, вы так сказали, будто что-то знаете, я и подумал. Хотя конечно, зачем бы вы их брали домой? А?

— Ладно, Зарудин, до свидания. Я скоро буду.

— Когда?

— Скоро, пока.

После разговора Сергей Петрович направился в сберегательную кассу. Там, в стеклянном окошечке, в зарослях каких-то ядовито-зеленых домашних цветов он совершил редкую денежную операцию. Настолько редкую, что старший кассир, ознакомившись с ордером, поднял удивленные прозрачные глаза и переспросил:

— Вы что, желаете перевести на чужой с-счет десять тысяч рублей?

Необычный клиент улыбнулся и сказал:

— Извините, но больше у меня денег нету.

— Ах, п-простите, пожалуйста, — кассир виновато оправдывался. Конечно, это ваше личное дело, я единственно только в том смысле, что уж очень необычно. Давайте деньги.

Сергей Петрович изучающе посмотрел на кассира. Неужели вот так всю свою жизнь можно потратить на сбережение чужих средств? Ведь скучно! Хотя вон глазенки смышленые и какие-то радостные, что ли. Интересно, что это за радость у него, подумал клиент и протянул нераспечатанную пачку зелененьких.

— Большое спасибо за вклад, — душевно сказал успокоившийся кассир.

Да это просто чудо какое-то, подумал сбитый интеллигентным отношением клиент. Покончив с денежными делами, Сергеев посетил вокзал и, возвращаясь домой, чуть было не прошел мимо Сони. Снег уже окончательно стаял и улицы пришли в свое обычное состояние. Сергеев остановился у старого покосившегося дома и принялся счищать о его порог налипшие комья грязи. Именно в этот момент из дома вышла Соня.

— Как вам не стыдно тут пачкать, — строго сказала она, не узнав его со спины.

Сергеев опасливо повернул голову и покраснел.

— Вы? — сказали они оба в один голос, но с совершенно разной интонацией.

Сергеев ожидал, что сейчас она улыбнется по-дружески и все превратит в шутку. Но не тут-то было. Узнав любимого ученика отца, дочь стала еще строже, будто он и вправду был какой-то мальчишка-ученик.

— Я понимаю, что у нас тут провинция и грязь, но все-таки воспитанный человек не будет пачкать библиотеку. — И она скрылась за дверью.

Он не ожидал ничего подобного. Щеки его горели, будто он сразу получил две оплеухи, справа и слева. И где? И от кого?

Воспитанный человек не будет, воспитанный человек не будет, передразнил несколько раз про себя Сергеев высокомерную библиотекаршу. Не будет, как же, очень будет, именно воспитанный будет с большим удовольствием… Черт побери, почему же ему так стало вдруг стыдно? За что стыдно, за испачканную библиотеку или за что-нибудь, связанное с прошедшей ночью? Да что там ночью, он был вполне нежен и благопристоен, а что без спросу, так она сама руки протянула, мол, иди ко мне, голубчик, а теперь, наяву, вдруг на тебе: «Как вам не стыдно».

Вообще, откуда она взялась тут? Почему он о ней ничего не знал и даже не подозревал? Нет, он помнит, бегал тут какой-то заморыш с косичками, прибежит в кабинет, начнет звенеть: папа, папа! Хватит клеить звездолет, я кушать хочу!

Незаметно для себя Сергеев вышел на перекресток — торговый центр Северной Заставы. Торговый центр состоял из двух почерневших деревянных строений — промтоварного и продовольственного магазина. Рядом с продмагом стояла желтая бочка пива на двух полуспущенных колесах. Вокруг толпились нетрезвые провинциалы. Лица их были перекошены от разговоров друг с другом и от смердящего напряжения, накапливавшегося в их перетруженных мочевых пузырях. Рядом с толпой пьющих, в грязи валялся мужик — видно, был мертвецки пьян. Сергеев внезапно изменил маршрут, завернул к бочке и заказал себе большую кружку. Получив заказанное, оглянулся, не зная, куда приткнуться.

— Иди сюда, — позвал сердобольный старик с фонарем под глазом. — Иди, я подвинусь. — Старик чуть подался назад, освобождая подступы к заветному крылу. Здесь же на крыле лежал обрывок газеты, а на нем полусъеденная вобла. — Ешь, — продолжал старик.

Сергеев молча отщипнул соленой рыбы, хлебнул из кружки и длинно посмотрел на лежащее в грязи тело.

— Приезжий? — спросил старик.

Сергеев мотнул головой.

— Из столицы?

— Из Южного.

— Ну, это для нас все равно что столица, — старик допил пиво, помолчал немного, словно раздумывая, спрашивать или нет, и все же решился. — А что, правду говорят, будто деньги в столице уже отменили, или брешут?

— Врут. Вы пива еще хотите?

— Ага.

Сергеев протянул деньги старику и тот с радостью отоварился пивом.

— Слушай любезный, — подобострастно начал старик, — что такое за напиток — кефир? Я все слушаю по радио: кефира не стало, кефира не стало. А что такое кефир, не сообщают. Это что, бормотуха такая?

— Нет, кислое молоко, простокваша, — Сергеев даже не улыбнулся.

— Ишь ты, собака. Мужики говорили, бормотуха, а получается простокваша. Да-а.

Помолчали.

— А что это у вас не острове, строительство? — спросил приезжий старика.