— Прекрати.

Отдышавшись, я приготовилась дать отпор.

— Серьезность тебе не к лицу, малышка, — отступил Бэд, — отчет мне напишешь, как обычно. Кстати, отличная была идея с мечеными деньгами. Поймали всю шайку сразу, и деньги нашлись. Клиенты в восторге.

Я была уже на своей территории, когда в руки прилетела тонкая папка.

Коллега изобразил воздушный поцелуй и не упустил шанса подгадить напоследок. Деревянная дверь захлопнулась, ударив костяшки пальцев.

Эффектно, Бэд. Какой молодец. Еще раз напомнил, что запираться на ключ бесполезно, когда с тобой работает с десяток "магов". То есть людей, обычных людей. Особенного названия не существовало. Управлять механизмами мог каждый, за крохотным исключением. Этим исключением была я.

Протерла шею рукавом и поплелась на рабочее место, наглухо заваленное прочими документами. Блеснула круглая рамка с семейным изображением детей Феррано. Старший брат Ромул, копия отца, одной рукой придерживает меня за плечи, а другую протягивает нашему младшему, пятилетнему Микаэлю. Улыбка Мики в самые плохие времена заряжала настроением, но сейчас уголки губ не поддались.

"Выше нос! Ты не хуже других!" — эхом прозвучало в голове наставление старшего брата перед его отъездом. Ромул часто уезжал. У главного столичного судьи работы хватало. Сколько историй он рассказывал вечерами! А когда брата не было, истории мне рассказывали книги. Ничего интереснее детективов Югра Ставского не читала. Хотя что может сравниться с настоящими расследованиями?

Дело Бэда было довольно любопытным. А меченые монеты — моя идея, поэтому писать отчет было даже приятно.

Банда малолетних карманников три месяца грабила улицы столицы. Кто обратит внимание на ребятишек в толпе? Руководила бандой шестнадцатилетняя девчонка по кличке Рыжая Вэнди. Она с умом организовывала дворовых ребят и никогда не попадалась. Вряд ли она ожидала, что за дело возьмется отдел по оказанию услуг. Наш подход вряд ли можно назвать стандартным.

Наши спецы выбрали самый посещаемый магазин на площади, где отоваривались жертвы карманников. Все крупные монеты в кассе в один день оказались помечены жучками, которые должны были активироваться одновременно через три дня и засветить свое местоположение. Новая институтская разработка, проходящая тестирование в нашем агентстве. Жучки активируются только раз и всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы вычислить место, где банда хранила награбленное. В назначенное время Бэд активировал жучки. Больше всего монет было в двух точках, и одна из них как раз оказалась логовом Рыжей Вэнди. Банду взяли, деньги вернули, а вся слава досталась, конечно, Бэду. Отличное было дело. Жаль, не удалось поучаствовать лично. Впрочем, как всегда.

Размышления прервал характерный постукивающий звук пребывающего письма. За железной створкой обнаружился свернутый клочок бумаги, в котором шеф недобрым словом взывал к себе в кабинет. Заниматься самобичеванием времени не было, и я поспешила навстречу с грозой отдела. Маленькой такой грозой, в метр ростом, но от этого еще более свирепой.

— Что, черт возьми, ты сделала, чтобы получить это дело?! — без приветствий начал шеф, волком взирая на только что вошедшую меня.

Каждый раз, как при параде: блестит паркет, сверкают книжные полки, а в углу противно фонит канарейка. Наглая неблагодарная птица успела стать нелюбимицей отдела.

— Снова хотите меня уволить, шеф? — с трудом перебила я канарейку.

— Не скреби по больному, Феррано. Уважаемый министр не хотел бы этого.

Не увольнение! Жизнь снова окрасилась в яркие краски. Значит, ещё поборемся!

— Отвечай честно, как ты это сделала? — гаркнул шеф со своего исключительно высокого стула.

— Что сделала? То-о-о есть, что бы я ни сделала, все исправлю!

— Исправит она, — зло цыкнул шеф. — Поздно исправлять. Вчера я получил указ верхов. Наши коллеги из провинции просят выделить им девушку на задание: не старше двадцати пяти, неприметной внешности, ничем не примечательную и всё в этом духе. Ты понимаешь, к чему я клоню, Феррано?

Слова начальника отбивали ритм в голове. Верхи меня заметили? Невероятно!

— Я-то нашел, кого отправить, — непринужденно продолжил шеф. — Очаровательная леди Рита из соседнего отдела уже согласилась, но… Сияющий! Верхам не понравилась ее кандидатура. Пришло уточнение. Им нужен ни кто иной, как Николетта Феррано! А теперь вопрос: как они узнали о бесполезной, дефектной, никому не нужной с-сотруднице нашего агентства?

Лицо шефа покраснело от злости, создавая контраст с моим природно бледным. Подняв голову, я уставилась на белый, местами помятый лист в руке начальника. Настоящее дело средней сложности. Белый лист и фиолетовые чернила!

— Убирайся, Феррано, — махнул шеф в сторону двери. — Не знаю, что ты им пообещала, но не сметь портить репутацию агентства.

— Работа под прикрытием? Вы не шутите? — в мою ладонь перекочевал договор, точно такой же, как час назад заполняла леди Берштейн, только тот был написан черными чернилами, а этот отливал фиолетовым.

— Подробные документы о деле получишь по прибытии, — проинструктировал он деловым тоном. — А теперь вон!

Повторять не пришлось. Заплетаясь о собственные, отчего-то ватные конечности, я поспешила выйти.

— Знаю, как она получила это задание, — послышалось тихое бормотание шефа за дверью. — Иначе быть не может. Верхи! Надо же. В мать пошла дочка.

Я отвернулась. Столько раз мне приходилось слышать нечто подобное. Абсолютная копия матери, темноволосая, с ярко-синими глазами, мне не удалось унаследовать ни одной черты внешности отца. Вместе с дефектом это явление создавало в обществе множество слухов. Некоторые мягко намекали, что ребенок с дефектом не мог родиться в благородном роду министра. Другие — напрямую высказывались, что моя мать изменила отцу с прислугой. Третьи уверяли, что настоящего ребенка Феррано подменили в младенчестве.