— Дней пять назад, кажется.

Служитель немного подумал, потом вдруг как будто вспомнил.

— А! — сказал он. — Четвёртая палата, самая последняя койка.

— Он очень болен? Что с ним? — с тревогой спросил мальчик.

Служитель посмотрел на него и ничего не ответил. Потом сказал:

— Пойдём со мной.

Они поднялись по лестнице, пошли по широкому коридору и в конце коридора остановились у открытой двери, ведущей в большую комнату. В комнате в два ряда стояли больничные койки.

— Пойдём, — сказал служитель, входя в комнату. Мальчик собрался с духом и вошёл за служителем, робко оглядываясь по сторонам. Он смотрел на бледные, изнурённые лица больных. Одни больные лежали с закрытыми глазами, и ему казалось, что они умерли; другие пристально смотрели куда-то широко открытыми глазами, и казалось, что они боялись чего-то. Некоторые громко стонали, совсем как дети. В комнате было почти темно, воздух был пропитан острым запахом лекарств. Две сестры милосердия бесшумно двигались между койками, подавая больным лекарства.

Служитель прошёл в самую глубь комнаты, остановился у изголовья одной койки, отдёрнул занавеску и сказал:

— Вот твой отец.

Мальчик заплакал, уронил узелок и припал головой к плечу больного; потом взял его за руку, которая неподвижно лежала поверх одеяла. Больной не шевельнулся. Мальчик встал, взглянул на отца и снова заплакал. Тогда больной посмотрел на него пристальным взглядом и, казалось, узнал его. Но губы его не шевельнулись — он не сказал ничего.

Бедный тата, как он изменился! Мальчик никогда бы не узнал его. Волосы у него поседели; борода выросла; лицо распухло и было какого-то кирпично-красного цвета; кожа стала блестящей, вся натянулась; глаза заплыли; губы вздулись — его совсем нельзя было узнать. Только лоб и брови как будто напоминали отца. Больной тяжело дышал.

— Тата, тата мой! — сказал мальчик. — Это я, ты не узнаёшь меня? Я Чичильо, твой Чичильо! Я приехал из деревни, меня мать послала. Посмотри на меня хорошенько. Ты не узнаёшь меня? Скажи мне что-нибудь…

По больной, после того как он так пристально посмотрел на мальчика, закрыл глаза.

— Тата! Тата! Что с тобой? Это я, Чичильо, твой сын.

Больной лежал неподвижно и тяжело дышал.

Тогда мальчик, всё ещё продолжая плакать, взял стул, сел у постели больного и, не сводя с него глаз, стал ждать.

«Доктор придёт сюда непременно, и он мне скажет что-нибудь», — подумал он.

Грустные мысли об отце одна за другой приходили к нему. Вспомнился ему день отъезда отца, прощание с ним на пароходе, надежды, какие возлагала семья на этот его отъезд, отчаяние матери, когда она получила письмо. И на минуту мелькнула в голове мысль о смерти отца; он представил себе мать, одетую в чёрное платье; видел свою семью в страшной нищете.

Так сидел он долго.

Вдруг чья-то лёгкая рука коснулась его плеча. Он обернулся. Это была сестра милосердия.

— Что с моим отцом? — быстро спросил он.

— Это твой отец? — ласково сказала сестра.

— Да, это мой отец. Я пришёл… Что с ним?

— Мужайся, мой мальчик, — ответила сестра. — Сейчас придёт доктор.

И она ушла, не сказав больше ничего. Спустя полчаса раздался звонок, и мальчик увидел входившего в палату доктора со своим ассистентом. За ними шли сестра милосердия и служитель. Они начали обход, останавливаясь у каждой койки. Мальчику казалось, что прошло бесконечно много времени, пока он ждал-, когда они подойдут к нему; чем ближе подходил доктор, тем страшнее ему становилось. Наконец доктор подошёл к соседней койке. Доктор был высокий, сутулый старик с серьёзным лицом. Раньше чем он отошёл от соседней койки, мальчик встал, а когда доктор подошёл к нему, он заплакал.

Доктор посмотрел на него.

— Это сын больного, — сказала сестра. — Он только сегодня утром пришёл из деревни.

Доктор положил руку мальчику на плечо, потом наклонился над больным, пощупал ему пульс, потрогал лоб и задал сестре несколько вопросов, на которые она ответила:

— Ничего нового.

Доктор постоял немного, задумавшись, потом сказал:

— Продолжайте делать всё то же.

Тогда мальчик собрался с духом и спросил сквозь слёзы:

— Что с моим отцом?

— Не теряй бодрости, сынок, — ответил доктор, снова положив ему на плечо руку. — Твой отец тяжело болен — у него рожа лица, но надежда на выздоровление есть. Оставайся здесь, ухаживай за отцом. Твоё присутствие, может быть, принесёт ему пользу.

— Но он не узнаёт меня! — с отчаянием воскликнул мальчик.

— Он узнает тебя… Может быть, завтра. Будем надеяться на лучшее. Не теряй мужества…

Мальчику хотелось бы ещё о многом спросить доктора, но он не решился. Доктор продолжал свой обход.