Командующий запретил строить полевые укрепления. Османская армия будет рваться к воде, весь днепровский берег редутами не покрыть. Тактика одна — встречный бой отдохнувшей нашей армии и измотанной переходом вражеской. Посоветовавшись с Черепановым, командующий поверил его обещанию, что до Ор-Капы уцелевшие в первой битве бронеходы доковыляют сами. Выходит — освобождается более сотни подвод. На них теперь поедут бочки с водой, а также уголь для прожорливых железных чудовищ. Возле Перекопа пресной воды не предвидится.

Меня смущала привычка Паскевича столь много внимания уделять следующей баталии, пока не выиграна первая. Даже одержав победу, вполне вероятно, что армии не достанет сил штурмовать пограничный вал. Он снесён был при Екатерине, однако татары после высадки османских войск наверняка там что-то построили.

Напряжение нервов в ожидании неприятеля достигло предела. Ежедневные наряды, учения и занятия для солдат превратились из обузы во благо, отгоняя дурные мысли, хоть и не каждый сие осознавал, бегая с ружьём наперевес по выжженной степи. Самые несущественные бытовые мелочи вдруг обрели особое значение, как и совсем пустячные события, как-то: бродячая собака забежала в расположение батальона, захромала офицерская лошадь, в небе кружит хищная птица… Голова ищет спасения, не желая погружаться в раздумья о главном и страшном.

Некоторое оживление принесло прибытие гусарской дивизии под командованием генерал-майора Дениса Васильевича Давыдова. Весело-пренебрежительное отношение к жизни и смерти этих молодцов, которым позавидовали бы и французские мушкетёры, и шотландские королевские стрелки, было заразительным. Сам Давыдов, постаревший с двенадцатого года, оставался по-прежнему неукротимым, закатил пирушку, зазвав соседей; даже сдержанный Паскевич не препятствовал и сам с благодарностью принял приглашение — командиры дивизий, бригад и полков не должны перегореть до боя.

Звучали лихие тосты, знаменитый партизан горланил «Я люблю кровавый бой, я рождён для службы царской!», а я недоумевал, как Демидов решился бросить на турок самый главный резерв — гвардейскую Бородинскую кавалерийскую дивизию. Не хотел, чтобы отборные молодцы нагуливали жир в тылу?

Но я очень рад был Давыдову по-человечески.

Сколько тостов произнесли за вечер, сколько штофов опрокинули после слов «а помнишь?»; вспомнить действительно было что.

Тогда, в белорусских снегах, мы с Давыдовым страдали от холода. Здесь донимали жара и сушь.

Нет в жизни совершенства. Тем более — на войне.

Моему слову можно верить. Но не всякому. Любая попытка командовать прежними способами развёрнутой в наступление бронеходной дивизией о бронеходном полку и двух бригадах инфантерии разлетелась вдребезги, а радиостанций на бронетракторах чего-то не нашлось. Потому, нарушив данное Паскевичу обещание, я кинул дерюжку на крышу центрального в линии бронехода, положил рядом с собой винтовку и запоздало пожалел, что нет со мной сапёрного топора, так славно опробованного на французских гусарах. Вестовые, говоря канцелярским языком: «должествующие приказы доставлять», скакали позади машин в ожидании сих приказов. На других самоходках расположились комполка и Строганов.

Связь между бронеходами устанавливалась флажковая, по флотскому образцу. Мой сигнальщик должен был махать соседям, оттуда моя воля ретранслировалась далее по цепи. Надо сказать: отлично всё получилось! Но только в учении. Как-то мы не подумали, что степь — не море. Это над волнами не клубится пыль, а морской ветер разгоняет пороховой дым, который здесь перемешался со вставшим на дыбы песком.

Девлет-Гирей вынужден был с марша развернуться и принять бой, ибо попытка уклонения привела бы к русскому удару во фланг или в тыл. Единственную возможность он увидел в опрокидывании спешно и сумбурно отмобилизованного русского войска, уповая на сей шанс всецело и призвав в помощь Аллаха.

Степь огромна. Армии сошлись же на клочке земли менее чем в десяток вёрст по фронту. На левом русском фланге пролегла изрядная балка, пехоте одолеть её не сложно, а кони могут и ноги поломать. Я постарался отогнать лишние мысли. О прикрытии флангов или контрохватах есть кому озаботиться. Для моей дивизии всё решится за час-полтора вкруг огнедышащих железных коробок.

В центре, где двинулись бронеходы, Паскевич перемудрил с применением артиллерии. Он счёл, что бронеходные пушки должны приблизиться на полторы версты к месту развёртывания османских орудий и выбить её, пользуясь большей дальнобойностью и защищённостью в броневых коробах. Полевая артиллерия откроет пальбу по налетающей коннице, находясь за линией бронеходов и стреляя поверх голов… Никто и никогда в этом веке не расставлял пушки столь необычно, никто не пользовал их совместно с бронеходами. Опыт нарабатывался на русской крови.

Первая ошибка сказалась, когда османские орудия загрохотали первыми. В облаках пыли и дыма, заполнивших турецкие позиции, ни один Финист Ясный Сокол не рассмотрел бы, как их артиллерия снимается с передков и поворачивается дулами вперёд. Просто в один момент донеслось приглушённое бабаханье, среди мутной стены над позициями мелькнули вспышки наподобие зарниц при грозе, а в сторону бронеходов рванулись по воздуху зловещие чёрные точки.

Я заскрежетал зубами, в коих немедленно заскрипел песок. Мусульмане стреляют плохо — облака золы и песка мешают их наводчикам. Но и нашим они не в помощь! Значит, артиллерия в этом бою не оправдает надежд. Но, по крайней мере — постарается, заявила пушка центрального бронехода, оглушительно рявкнув.