Шрифт:
«С кем вы будете встречать Новый год?» – спросил её. Получилось как-то нагло, слова из-за мороза вырывались небрежно и колко, но она нисколько не смутилась.
«Со своим молодым человеком», – ответила с искренней гордостью.
Мне не хочется заострять внимание на её внешности, здесь это не важно. Она не была красива, но и не отталкивала от себя. Её внешность не запоминалась с первого раза, голос не врезался в память и не продолжал звучать в голове после.
– Я подумал, что вы спросили меня про парфюм, просто потому что захотели завести разговор.
– Ну да, – говорит она. – Просто хотела узнать, какое название, и подарить этот аромат своему…
Я перебил её:
– А если он не раскроется на нём так же, как на мне?
Пошутил. Шутник.
– Вы же сказали, что вы ничем не брызгались. Чему ж тут раскрываться? – подхватила она мою волну. Не растерялась.
– Ведь это ваши слова, что от меня идёт…
И вот уже я режу воздух кругами и смеюсь как дурак.
Тут девушка не выдержала, шагнула ко мне и припала к моему шарфу, выбившемуся из-под пуховика. И я вспомнил, что когда-то, так же, я и она стояли на конечной остановке в другом городе, в другой жизни. Мы прощались, думали, ненадолго, а оказалось… Так припадают к иконам, я видел не раз, но никогда так не делал. Есть в этом припадании что-то отчаянное и безнадёжное. Мы стояли на остановке, мимо нас проходили люди и думали, вот «это», да, вот это оно, то чувство, которое не хочется разбирать и разгадывать, оно есть, оно существует. Как это всё-таки радостно видеть. А ведь мы тогда были друг другу уже совсем чужими, но стояли как спаянные и обманывали всех вокруг и обманывались сами.
Вот и сейчас, находясь в новом городе и в новой жизни, мы всё так же стоим – незнакомка и незнакомец. Вокруг нас Сретенский, с его людьми, машинами, курьерами на велосипедах.
– Я чувствую… да… и не надо мне врать, вы просто не хотите говорить название, вы просто издеваетесь надо мной, – незнакомка помрачнела и стала казаться взрослее своих лет. Тридцать? Тридцать два?
Я взял в руки свой шарф, притянул к шмыгающему носу. Да, что-то далёкое плещется на самом донышке, еле различимое, такое зыбкое, что сразу же смешивается с запахом улицы.
– Может, у вас ковид? И нюх пропал, – сказала она совсем как бабушка, с заботой и участием, которые бывают только у бабушек к своим внучатам.
– Нет, не бойтесь, я ничем не болею. И вам не советую.
– Привита. Мне не страшно.
– Вот как… А мне страшно. Чуть-чуть…
Я сделал паузу, выдохнул и зачем-то многозначительно посмотрел ей в глаза. Слишком. А потом сказал:
– Наверное, я кого-то обнял, и запах просто перекочевал ко мне. Он такой слабенький, как вы смогли его почувствовать?
– Вы можете меня обнять? – спросила она.
– Могу. Но всё это как-то вдруг странно… у вас есть молодой человек и…
– Обнимите, разве это сложно?
Я перевёл взгляд на неоновую вывеску на фасаде впереди стоящего здания и притянул незнакомку к себе. Резко, было в этом что-то насильственное, но она не отстранила меня. Я смотрел на вывеску, на зацикленное мерцание и думал о ней, о той, из старого, давно минувшего года. Совсем скоро всё будет новым: Новый год, новые мы, новые ароматы и объятия на улицах. Тогда, в другой жизни, я не обнял её, сославшись на то, что не люблю долгих, сентиментальных прощаний. Ведь мы только на время, не на… Сегодня, на Сретенском бульваре, через много лет я обнял другую, обнял так, как мог обнять ту. Тогда.
– Спасибо. И простите меня за беспокойство, – сказала девушка, не смотря мне в глаза. Она тоже сейчас обнимала не меня, а кого-то другого.
– С наступающим. Ровно через месяц, – сказал я ей вслед.
Но она ничего не ответила.
Ещё рано, ещё целый месяц впереди.
Год скоро закончится и уйдёт, так же, по Сретенскому бульвару вниз, вот только прощения у нас не попросит. Ни за что. Не за что.
Все равно во всём виноваты только мы.
Чуть-чуть
мы давно не общались, не списывались
но лайкали
ты – меня
я – тебя
я знаю, что ты за это время снялась в коротком метре
опять в коротком
(но скоро будет полный)
ты нашла свою рабочую сторону
правую
(как по мне – обе, и они неотделимы)
ты записала сотню видеопроб
где текст за партнёра бросал тебе не я
(не мной брошенный текст)
ты осветлила волосы
сделала каре
чтобы быть дерзкой и милой
чтобы попадать в типаж
(И дерзко, и мило,
И некому руку подать)
некому?
я поставил спектакль
где всё перевёрнуто вверх дном
но мне это почему-то стало жутко нравиться
написал несколько стишат
думал, согреют ночью
но они разбежались кто куда
поправился на 1 кг 700 грамм
но под любимым oversize этого не видно
написал сказку про надувного слона
который сдулся
но его надули
он опять сдулся