— Отлично! — подчёркнуто уверенно улыбнулся, стараясь успокоить её своим видом.

Она только поджала губы, и, окинув меня недоверчивым взглядом, спросила:

— Может отложишь выход?

— Нет, тут я сорвусь за неделю. У нас нет больше времени, и ритуал не готов.

— Срань! — зло прошипела она и, развернувшись, ударила в дверной косяк кулаком.

— Не надо! — нахмурился и, шагнув к сестре, перехватил её руку, глянув на рассечённые до крови костяшки.

Она всхлипнула и, обняв меня, сквозь текущие слёзы пробормотала:

— Прости, медвежонок, но я не успела. Всё казалось так хорошо, ты без проблем держался…

— Не переживай, я вернусь, и мы всё решим, — положив ладони на подрагивающие плечи, негромко проговорил я.

— Только вернись!

— Ну хватит тебе, я, знаешь ли, тоже жить хочу! — постарался как можно бодрее воскликнуть я.

— На это только и надеюсь, — последний раз всхлипнув, она отлипла от меня и, стерев слёзы, добавила: — И не ввязывайся в чужие проблемы. Отвёз Эрну и сразу вернулся. Тебе это десять дней времени. А я к тому времени всё сделаю!

— Разумеется, — улыбнулся. — Покажешь, что собрала в дорогу?

Она криво улыбнулась, и мы, наконец, начали собираться. Сестра не пожалела для Элеоноры свою броню, дескать, себе она новую заказала. А вещей вышло немного. Доспехи, оружие, рубаха со штанами запасные, пара одеял, тент и небольшой запас еды. Мы всё равно планировали останавливаться на постоялых дворах, это, скорее, на всякий случай.

— Ну что, собираемся? — показалась с мансарды уже одетая по-походному аристократка.

— Да, погнали!

Сборы не затянулись. Одеться, выпить чаю на дорожку, и вот мы стоим у ворот, провожаемые сестрой.

— Нора, смотри, головой отвечаешь! И удачи тебе там, может, свидимся ещё!

Шагнув ближе, Эрна коротко обняла меня и добавила:

— Не вернёшься, найду даже в лесу и притащу домой!

— Всё будут хорошо, — улыбнулся я. — До скорого!

Развернувшись, мы отправились на выход из деревни, оставив Эрну смотреть нам в спины. Я оглядывался вокруг, стараясь запомнить всё так, как оно есть. Как-никак, впервые отправляюсь так надолго и далеко.

— Удачи тебе, парень! — попрощался седоусый стражник на воротах, закрывая за нами калитку.

— Любят тебя в селении, — с толикой зависти пробормотала девушка.

— Скажешь тоже, меня тут обещали выдать на смерть, если что, — хмыкнул я.

— Верь им больше, — пренебрежительно отмахнулась она. — Ты в курсе, что у тебя белки глаз почернели? А народ вместо того, чтобы выкинуть опасную тварь, удачи тебе желает.

— Боятся…

— Сомневаюсь, — хмыкнула она.

Я на это только пожал плечами и, как только мы отошли за километр от деревни, присев на поваленное дерево, потянулся к сапогам. Пора переходить на нормальную скорость передвижения. И замер на половине движения, не в силах пошевелить и пальцем.

— Что с тобой? — через десяток секунд осведомилась Элеонора.

Я же боролся с бунтующей внутри скверной, зажатой чужой волей. Пытаясь сосредоточиться на той части, что я хоть как-то могу управлять. Что-то получалось. Но плохо и медленно.

Из леса раздался хруст веток, и перед нами остановился огромный волчище, на котором восседала закованная в броню из мутировавших побегов фигура.

— Ты думал, что сможешь убежать? — раздался чарующий голос бывшей богини. — Нет, дорогой, тебе за многое нужно ответить.

Рядом побледнела Элеонора, со страхом смотря на огромного зверя и фигуру на нём. Сглотнув, принцесса сжала рукоятку кинжала и перевела взгляд на меня. Я всё пытался бороться со скверной в себе. Убрать воздействие заразы на тело, получить контроль над движениями.

Не выходило, конечно. Наши силы и контроль над скверной несопоставимы. А волк остановился в полудюжине шагов и опустился на колени, позволяя наезднице сойти со своей спины. Зверь очень устал. Он бежал весь день, жестко направляемый чужой волей и впитывая даруемую ей силу.

Вперёд потянулись побеги, но неожиданно остановились. А я ощутил под подбородком острую сталь.

— Он нужен тебе? Остановись или ты получишь только его труп, — как кошка прошипела Элеонора, уперев мне в шею кинжал.

Единственная мысль, возникшая у меня в голове, звучала коротко и ёмко:

Бля…

Раздался мягкий, грудной смех, и в нашу сторону ударили побеги. Очень быстро, с лязгом кольчуги отбрасывая Элеонору назад. Кинжал резанул мне по шее, оставляя неглубокий порез. А следом я вбил всю свою волю и желание жить в один единственный образ, транслируя его через скверну в другой разум.