Я держал бывшую богиню перед глазами и шёл вперед. Она ранена, истекает кровью. Я смогу!

Под ногу подвернулся торчащий из земли корень, и я рухнул на землю, гремя доспехами. Спина впереди вздрогнула и ещё сильнее ускорила шаг. Я попытался встать. Не смог. Порванные связки горели огнём, голова кружилась так, что сосредоточиться ни на чём не мог. Не говоря уже о крайней слабости.

Попробовал ползти, но силуэт всё равно удалялся, а лес вокруг начал демонстрировать признаки жизни. Я дёрнулся ещё пару раз и остановился. Сука вытянет скверну и сможет восстановить силы быстрее, чем я. Не говоря уже о контроле различных тварей или растений. Это кроме возможности частично контролировать меня самого.

Я сел и, прищурившись, проводил взглядом скрывшуюся женщину. Я её изувечил. Получил врага, который будет меня преследовать, пока не уничтожит.

Сплюнув, жадно выпил остатки воды во фляге и остался сидеть, пытаясь придти в себя. Наконец, выдалась минутка обдумать произошедшие события: то, что видел в видении, показанном мне после атаки на разум бывшей богини.

— Бьёрн, да? — тихо прошептал, оглядывая лес вокруг.

Расстроен ли я, что оказался просто копией памяти? Да хрен его знает. То, что я больше не совсем Андрей, было понятно давно, как бы не отгонял от себя эти мысли. Я ведь даже на уровне привычек другой человек. Мне раньше никогда не нравилось острое или жирное, чтением тоже не увлекался.

Да и такой любви к различным авантюрам не наблюдалось. Разумеется, я старался думать, что это всё просто изменение условий раскрыло другие стороны моего характера. Но пора признаться самому себе окончательно. Я другой. И это, в конце концов, не так уж и плохо.

Надеюсь, что у меня там, точнее, у Андрея, всё будет хорошо. Лучше, чем у тут. И когда-нибудь я узнаю, кто и зачем перенёс копию памяти в этот мир. Но, если уж на то пошло, от меня тамошнего не убыло, раз уж он без проблем прожил не меньше года. А здесь нынешний я получил шанс на полноценную жизнь.

Сейчас следует решить, что делать дальше. Нужно где-то отлежаться хотя бы пару часов и валить домой. Эта сука идёт в сторону ядра, там она быстро восполнит часть сил. Не знаю, решится атаковать сразу или, всё же, сначала залижет раны. Я ей руки и, что важнее, лицо превратил в мясную нарезку. Так что на её месте точно бы атаковал.

— Как же херово!

И что-то подобное меня ждёт, когда начнётся финальный откат от извлечения скверны? Сука извлекла из меня почти всю заразу разом, и я остался со всеми своими травмами наедине. Но, так или иначе, нужно двигаться. Мне ещё рано помирать, особенно от руки сумасшедшей твари.

Глубоко вдохнув, медленно встал. И осторожно, останавливаясь на каждом шагу, вернулся на поляну.

— Добил? — встретил меня вопросом очнувшийся Крайг.

— Ушла, — скривившись, сплюнул я.

— Плохо. Она отомстит, — между слабым быстрым дыханием обронил слова ящер.

— Идти сможешь?

— Не сейчас.

— Тогда надеемся, что мстить она будет не прямо сейчас, — вздохнул я, осматривая поляну.

Рядом развалилась туша мутировавшего медведя. Судя по всему, почти мёртвого. На тропе лежал древень, кажется, окончательно дохлый. Остальные твари разбежались ещё в процессе ритуала, кто мог. Я подобрал тесак и копьё. Примерившись, вогнал остриё в глаз дёрнувшемуся хорсе.

Вообще, свои названия есть для всех мутировавших тварей. Но в этих широтах гургами, например, изменённых волков никто не называет. А вот к медведям имя прилипло, слишком уж их на скверне разносит по массе и силе. Южнее по материку свои предпочтения к монстрам. Там больше кошки почтением пользуются.

Вырвав копьё из глазницы монстра, взял в руки тесак и стал пытаться пилить зверю бочину. Не получалось, навалившись всем весом, я сумел его вогнать в бок, но прорезать шкуру вбок не получалось. Слишком ослаб.

— Вынь, — скомандовал подползший ближе дракон.

Я молча извлёк тесак, потянув за рукоять всем телом и отвалившись в сторону. А он, воткнув вместо него свои когти, дёрнул всем весом, разрывая шкуру.

Вытащив нож, я полез внутрь и, измазавшись в крови, отчекрыжил печень. Отрезал себе кусок, остальное проглотил дракон. Сгрёб сухих веток, развёл огонь. Насадил мясо на палку и воткнул ту в землю рядом с пламенем.

Раздался треск костей, когда посвежевший Крайг начал разрывать на куски медвежью тушу и закидывать в пасть понравившиеся куски. Бросив ленивый взгляд на измазанную в крови морду, только вздохнул и устроился на пожухлой траве удобнее, закрывая глаза. Я, конечно, не планировал засыпать, но, в итоге, практически сразу отключился.

Когда открыл глаза, костёр уже прогорел, несмотря на положенные драконом брёвна. Рядом свернулся клубком Крайг, дремля. Лес вокруг нас даже не начинал оживать, так и повиснув мёртвыми побегами паутинки. И, не считая того, что где-то, не дальше чем в паре километров, должна исходить ненавистью бывшая богиня, сейчас это довольно безопасное место.

Около костра, на зелёном листе, лежала жареная медвежья печень. Не обращая внимания на подгорелость куска с одной стороны, я впился в мясо зубами, меланхолично, пережёвывая. Тело по-прежнему болело, но уже далеко не так сильно. Да и слабость отступила.