Хасан, пригнувшись, осторожно переступил порог. Темнота. Неприятный резкий запах. На земляном полу кто-то лежал — это он разглядел через несколько секунд, привыкнув к мраку. Кто-то стонал, кто-то дышал тяжело и хрипло.

Во дворе послышались шаги. Хасан оглянулся. Вошла женщина с большой глиняной миской в руках. Заметив стоящего, вскрикнула:

— Мустафа, зачем ты встал? Тебе же нельзя.

— Не Мустафа я, да наставит тебя аллах на путь праведный. Я — пилигрим, держу путь в Каабу. Думал, дом твой пуст, хотел переночевать…

— Видит бог, мы гостя не гоним. Только вот беда — больные здесь. Двое… Так тяжко с ними. А я опять с пустой миской вернулась.

— Не животом ли страдают? — Хасан знал, что в здешних местах от желудочных заболеваний гибнут целые деревни и оставшиеся в живых тотчас покидают «проклятое» место.

— Животом. — Женщина помолчала и добавила: — Болезнь не заразная: голод. Два брата, оба раненые. Который день хожу побираюсь. Всем должна, просить уже некого. В дальние деревни не пойдешь… — Эти жалобы адресовались скорее тем, кто лежал на циновках, чем Хасану, чтобы больные знали, как скверно обстоят их дела. — Из голодной петли не вырваться.

— Кто их ранил?

— Лимонное дерево рубили. — Женщина произнесла первое, что пришло ей на ум, но спохватилась, вспомнив, что в деревне куста порядочного нет, не то что садов с лимонными деревьями, и упавшим голосом продолжала: — Значит, так угодно аллаху. Только умру я раньше этих несчастных, хоронить их некому будет…

Ей стало нехорошо. Закружилась голова, тень, мелькавшая посреди комнаты, поплыла вбок, женщина уронила глиняную миску и сама опустилась на пол. Попыталась встать, опираясь на руки, но не смогла. Хасан взял ее за плечи, приподнял, поставил. Женщина шаталась. Он усадил ее на невысокий порог, прислонив к косяку, а сам отправился на поиски воды.

Когда хозяйка с трудом пришла в себя, Хасан поинтересовался:

— Это твои сыновья?

Она ответила не сразу. В голове у нее стоял ровный неутихающий шум, громко билось сердце. Женщина несколько раз глубоко вздохнула и наконец перевела дух:

— Мои. Я за них в ответе перед богом.

Над пустыней чернело ночное небо, усеянное большими мерцающими звездами. Изредка набегал еще не окрепший, уставший от дневного зноя ветерок, он бесшумно скользил по раскаленным стенам домов, по горячим пескам. Больные стонали, может быть, даже бредили. Хозяйка лечь отказалась, так и сидела, прислонившись спиной к дверям.

Хасан тоже присел и задумался. Быть может, по воле аллаха явился он в этот дом, которым правят нужда и голод. Да, сомнений нет — всевышний хочет испытать его, хочет узнать, всей ли душой он воспринял заповедь аллаха помогать тем, кто в беде, Хасан купил верблюда, чтобы съездить в Мекку и Медину. Теперь, поколебавшись, он решил забить его и отдать мясо умирающим. Утром он повернет назад. Бог даст, на будущий год съездит в Мекку.

Была уже ночь, когда он разбудил двух погонщиков и попросил помочь ему связать ноги верблюду, а потом повалить его наземь. Погонщики удивились, узнав о намерении Хасана, и хотели даже поднять спавших паломников, но Хасан запретил им это.

При свете звезд они забили верблюда, разделали тушу и мясо отдали той женщине, чтобы она накормила раненых бульоном и поела сама. На рассвете Хасан, так и не объяснив ничего своим спутникам, отправился пешком обратно. Погонщики, подумал он, расскажут обо всем сами, не жалея слов.

Хасан не подозревал, что пожертвовал верблюда для спасения раненых бойцов Сопротивления, потерявших связь с товарищами. Бедная, одинокая женщина уже скормила им свои скудные запасы…

Вернувшись домой, Хасан в мечети рассказал прихожанам о своих приключениях.

— Ты не совершил паломничества к святым местам, но ты достоин сана хаджи не меньше, чем твои спутники, дошедшие до Мекки и Медины, — объявил мулла.

Прихожане с ним охотно согласились, и когда надо было назвать имя честного и справедливого мусульманина для участия в заседаниях шариатского суда, то все вспомнили Хасана. Сам Хасан тоже поверил, что он хаджи, и даже выкрасил бороду.

Через год произошло чудо. Однажды поутру Хасан, совершив обычное омовение, намеревался идти в мечеть. Он вышел во двор и увидел, что там на привязи стоит верблюдица с маленьким верблюжонком. Верблюжонок весело прыгал возле матери. Что такое?

Подойдя поближе, Хасан заметил на земле клочок бумаги, сложенный треугольником. Он развернул его. «Дорогой праведник, — говорилось в записке, — пусть во веки веков земля арабов будет богата такими, как ты, пусть твоя доброта наполнит водой высохшие реки, и пусть люди, напившись из них, идут на жертвы во имя спасения погибающих. Возвращаем тебе твоего верблюда. Ты спас нас от голодной смерти. Верблюжонку не удивляйся: быть может, ты тоже скормил нам верблюдицу, от которой ждал приплода. Бог даст, свидимся. Салам». Подписи не было. Хасан хотел было показать письмо мулле, но почему-то счел за благо этого не делать. Купил, мол, верблюдицу, и все, хочу снова ехать в Мекку.