— Но я всё равно с тобой хочу поехать. Просто на машине прокачусь, — улыбнулся радист. — И если можно, давай Юлю с собой возьмём. Ей тоже, наверное, захочется прокатиться вместе с нами в столицу Кубы и более детально её осмотреть.

— Возьмём, — кивнул я и поморщился, увидев, как к медпункту ведут держащегося за голову актёра.

Озадачено подошёл и через минуту узнал, что тому попала ветка в глаз.

К счастью оказалось, что ничего страшного не произошло — глаз на месте и поцарапано только веко.

— Приказываю! С этой минуты в джунгли заходить только в защитных очках! — рявкнул Великий Режиссер и дал поручение раненому элитнику после того, как ему будет оказана всесторонняя медицинская помощь, оповестить весь наш творческий коллектив о моём приказе.

— Это какая-то жесть — ни дня без геморроя, — риторически констатировал я, посмотрев на циферблат наручных часов.

— Угу, — согласился со мной радист.

Попросил его соединить со съёмочной площадкой №3. Связь установилась почти мгновенно. Я вновь посмотрел на часы и, решив, что до обеда ещё уйма времени, дал по рации необходимые указания, после чего не теряя больше ни секунды с криком: «Джунгли зовут!», вприпрыжку помчался в чащу тропического леса.

До обеда удалось снять лишь половину восьмой серии. В общем-то, это было вполне себе предсказуемо и даже в какой-то мере соответствовало плану, в соответствии с которым ещё полторы серии я собирался снять после обеда. Но, увы и ах, вмешалась Судьба и сегодня из-за предстоящей поездки все мои планы и надежды летели коту под хвост.

Ровно в 12:59 услышали бой колокола, что был подвешен в лагере и был призван оповещать всю округу о важных событиях: подъёме, приёме пищи, отбое. Выключили всю аппаратуру, оставили дежурного, который должен будет пообедать чуть позже, когда его сменят, и направились в столовую.

Но тут меня ждал облом: как только я, взяв обед, сел за стол на своё место, чтобы насладиться пищей, по закону подлости ко мне подошёл посыльный-водитель и сообщил, что за мной приехала машина.

Пришлось попросить шофёра чуть подождать, пока наша троица упакует обед с собой. Убрав еду и питьё в предложенную нам поварами коробку, оставил за главного Сегурко с Корневым и, сказав, что скоро буду, вместе с Юлей и Севой погрузились в автомобиль марки «УАЗ-469» и помчались в столицу Кубы.

За разговорами и несколько экстремальным приёмом пищи дорога заняла относительно короткое время, и уже через час мы входили в посольство СССР.

Там ребят попросили остаться подождать в холле первого этажа, а меня пригласили подняться на второй, в кабинет, в котором кроме Лебедева и Кравцова больше никого не оказалось.

— Наше вам с кисточкой, — поздоровался Великий с челядью и, вопросительно посмотрев на начальство, добавил: — Ну? И?

— Прекрати паясничать, — строго произнёс Лебедев и поздоровавшись в ответ спросил: — Знаешь, зачем мы тебя пригласили?

— Знал бы, если бы некто Михаил Алексеевич потрудился бы объяснить это по рации, — съязвил я.

— Почему — «некто»? — не понял Лебедев и покосился на Кравцова.

— Да чего вы внимание обращаете на то, что он говорит? — ухмыльнулся тот. — Опять, наверное, психический бзик поймал — вот и всё.

— Вы думаете?

— Уверен!

— Н-да… Хорошо, тогда давайте сейчас этот момент пока опустим и поговорим о более важном, — сразу же перешёл к сути мидовец. — Васин, мы тебя пригласили сюда, потому что сейчас нам позвонят из нашего посольства в Федеративной Республике Германия.

В большом кабинете, который больше походил на зал, мгновенно повисла зловещая тишина.

Наконец, спустя минуту, когда я полностью осознал услышанное, то задал единственно верный вопрос, который можно было задать в данной ситуации:

— На фига? И главное — зачем?!

— Не надо так говорить, — осадил меня мидовец. — Разговор предстоит ответственный, поэтому держись в рамках приличия.

— Да какой, на хрен, разговор? Мне сейчас не до этого! У меня сейчас о другом голова болит! Мы же договорились, что немецкую тему тянем до тех пор, пока необходимые инструкции не получим.

— Мы их получили. И именно поэтому ты здесь, — пояснил Кравцов.

— И что в них? Что говорит Москва? — спросил бывший пионер, буквально чувствуя всем сердцем, что сейчас он услышит какую-то дичь.

И не ошибся.

В течение пяти минут меня сначала просвещали, какие были даны инструкции из Центра, а затем пытались научить, что и как мне нужно будет говорить на предстоящем сеансе связи.

— … Ласково и ещё раз ласково! Ты меня понял? Нужно, чтобы Марта не нервничала и спокойно ждала конца экспертизы.