— Тексты песен им передать. Чтоб они отцензурировали.

— Пиши их сейчас. Завтра днём будет радиосвязь. Я их передам и, думаю, к вечеру мы получим ответ, — сказал Лебедев, а затем уточнил: — Текстов несколько?

— Да, — кивнул я. — Один для меня, два для американок. Тот, что для меня, уже цензуру прошёл. И именно для того клипа у вас в сейфе на корабле лежит килограммовая золотая цепь, полукилограммовый золотой браслет и три огромных перстня.

Да, чтобы получить этот реквизит мне пришлось пободаться. Ну ни в какую никто из больших начальников не хотел разрешать мне скупить полтора килограмма золота и сделать из них необходимый атрибут.

Чиновники всех министерств и ведомств категорически заявляли, что такого барства ни в каких советских клипах никогда не было и быть не может.

На это я говорил, что клип будет не советским.

А они отвечали, что им всё равно.

А уж когда посчитали стоимость золота, то вообще перестали со мной говорить, а лишь крутили пальцем у виска.

Я плюнул на них, сам посчитал стоимость. Оказалось, что сейчас стоимость золота 583-й пробы — 24 рубля 80 копеек за грамм. А золото 999-ой пробы — 42 рубля 88 копеек за грамм. Я не был мажором, поэтому посчитал, что 999 проба — это будет не только чрезмерно расточительным, но и крайне вызывающим. Негоже советскому комсомольцу козырять такими высокими пробами. А потому решил не выделяться из народа и купить два килограмма золота низшей — 583-ей пробы. После небольших подсчётов становилось очевидным, что для этого мне понадобится 49 600 рублей. Вполне возможно, что моя идея обойдётся дороже, ведь без помощи административного ресурса скупать золото мне предстоит в изделиях в магазинах. А это, скорее всего, лишние затраты.

«Ну да ничего — искусство требует жертв, — решил я. — Скуплю, найду ювелира, он сделает работу, а после съемок это золотишко можно будет и продать, ведь всем известно, что золото есть золото. А значит, обязательно найдётся тот, кто захочет его купить».

Но наши бюрократы, узнав о моём хитром плане, вновь устроили кипиш, заявив, что комсомолец и полтора килограмма золота ­— две вещи абсолютно несовместимые, диаметрально противоположные и вообще находящиеся на разных полюсах мироздания.

Я хотел было парировать эти слова, рассказав про комсомольцев девяностых, которые, с лёгкостью приватизировав предприятия, положили к себе в карманы не килограммы, а сотни тонн золота, но не успел, ибо, видя мои непоколебимые намерения, в конце концов мне вынесли приговор:

— Вывоз за границу драгоценных металлов в больших количествах гражданам страны категорически запрещён!

Удар был сильный. И хотя в самом клипе золотая атрибутика занимает немного времени, но, тем не менее, она является важным элементом, который запоминается зрителю. Пришлось идти на фальсификацию и, к радости бюрократов, отказаться от идеи золотой бижутерии. И, вспомнив пословицу: «Не всё то золото, что блестит», заменить золото на латунь.

И хотя латунь была тоже недешёвым металлом, но ни в какое сравнение с золотом в это время она не шла. Поэтому мне относительно легко удалось заказать и в конечном итоге получить суперкультовые вещи любого бандоса девяностых, при виде массивности которых многие бы из подобного контингента обзавидовались бы и обязательно упали бы в обморок.

Тем временем мидовец кивнул и сказал:

— Помню, что лежат твои побрякушки, только не помню, что за клип ты собрался снять.

— Это будет сюрпризом.

— Не уверен, что такие сюрпризы нам понравятся, — хмыкнул мидовец. — Что же касается несогласованных ещё текстов, то напиши нейтральные — без иносказаний и двойных смыслов, и никаких сложностей с цензурой не будет.

— Подумаю, — пообещал я.

На самом деле одной из американок я хотел предложить композицию, в которой текст был не совсем нейтральный и даже, можно сказать, совсем не нейтральный.

В том, что моя идея прокатит, я очень сомневался. Но уж больно хотелось мне эту песенку запустить в мир. А вдруг прокатит? Не так, так этак… А значит, надо было действовать. Ведь одно дело просто прочитать текст, а другое дело — слушать текст вместе с музыкой.

Поэтому я решил отправиться записывать песни уже сегодня.

Мобилизовав Юлю с Севой, затарилсь продуктами с кухни, и водитель Лебедева любезно согласился отвёзти нас в Гавану. По дороге в продуктовом магазине закупились необходимыми для творчества эликсирами, и уже через полтора часа оказались у себя — в звукозаписывающей студии.

На следующее утро в начале десятого автобусы с актёрами прибыли в столицу Кубы. Пока актёры размещались в своих каютах на лайнере «Михаил Калинин», я уже давно смонтировал первую серию сериала и занимался второй. Актёров первого плана на баржу привёз катер. Я провёл их в студию, которая была предназначена для дубляжа. Рассказал, как они будут работать, сняли пробный дубль и я, убедившись, что всё нормально, оставил их наедине с двумя звукорежиссёрами, а сам удалился в кабинет монтажа, где продолжил работать.

В двенадцать часов дня появились члены «тройки плюс».

— Как дела? — осведомился Лебедев, поздоровавшись. — Тексты написал? А то я сейчас в посольство собираюсь ехать.

— Да. Всё написал. И тексты и песни, — улыбнулся великий музыкант-композитор.

— Вот как? Всё вчера написал? Молодцы! Одним словом — профессионалы, — похвалил он и спросил: — Послушать можно?

— Конечно, — сказал я, пригласив гостей присаживаться на свободные стулья. Достал катушку и пояснил: — Первая песня — та, для которой нужна золотая бижутерия. Пою я. Следующие две композиции спела Юля. Американские дочки будут петь под её фонограмму. Во всяком случае, пока не научатся. Это сделано для того, чтобы не морочиться с их вокальными данными. Сейчас у меня попросту нет времени этим заниматься. Итак, вторая композиция, выдержанная в роковом исполнении и предназначается для старшей дочки американца. Третья же композиция выдержана в более лёгком стиле и предназначается для младшей дочери. Текст для третьей песенки написан на испанском языке.