— Да?

— Не говоря уже об отчаянности.

Мои глаза распахнулись. Весь разговор пошел наперекосяк.

— Если ты цепляешь парней в барах, будь поскромней. Меня пугает то, как ты на меня пялишься.

Я резко втянула в себя воздух, электрический разряд моментально исчез. Какой придурок.

Больше он ничего не сказал, развернулся и пошел обратно в толпу.

Когда я зашла в туалет и закрыла за собой дверь, внутри меня все перевернулось. Мне же не показалось?

Через пару минут я вышла из туалета, все еще в шоке от самоуверенности того парня. В Париже я провела всего два с половиной года, но неужели теперь в штатах с парнями знакомятся так?

Я пробралась на танцпол к Элоди и Элис, которые все еще танцевали в гуще толпы. Полностью отдалась музыке и танцевала до такой степени, что на лбу выступили капли пота. Сегодня я точно высплюсь.

Боковым зрением я заметила парня из мужского туалета: сидя за барной стойкой, он не сводил с меня глаз. Затем встал и скрестил на груди руки, продолжая смотреть на меня. К нему наклонилась привлекательная брюнетка и что-то прошептала на ухо. Он то ли кивнул, то ли потряс головой на ее слова, но так и не отвел взгляда от моих глаз.

Я покажу тебе избалованность и отчаянность.

Обратив все свое внимание на танцы, я больше не смотрела на него. Возможно, у него и были наикрасивейшие глаза, но я не собиралась тратить свое время на осуждающих придурков.

Мы танцевали до последнего, до закрытия бара. Вслед за потоком вспотевших тел мы направились к выходу. Я оглянулась через плечо: Марко шел за нами. Пока мы брели к машине, я постоянно осматривала все вокруг.

Марко нажал на кнопку на брелке, и двери разблокировались. Он открыл заднюю дверцу, и мы втроем залезли на сиденье.

— Как же было весело, — заявила я, как только мы оказались в безопасности машины и поехали в общежитие.

На меня посмотрели Элоди и Элис: такие же потные и такие же взлохмаченные, как и я.

— Мы так рады, что ты с нами, — одновременно сказали они.

Мы вместе рассмеялись.

— Ну, теперь можно спросить о…? — кивком головы Элис указала на Марко, сидящего на переднем сиденье.

— Все в порядке, если ты не хочешь рассказывать, — добавила Элоди, бросив взгляд на Элис.

— Да все нормально, — заверила я. — В прошлом университете у меня были кое-какие неприятности. Меня пытались похитить.

Элис вздохнула.

— Они ранили моего телохранителя, но, благодаря приехавшей полиции, не успели схватить меня. Они сбежали, и их до сих пор не поймали.

— О боже, — вырвалось у Элоди.

— Все еще хотите со мной общаться? — наивно спросила я.

— Не этого я ожидала, — сказала Элис.

— Я надеялась, что ты голливудская звезда под прикрытием или что-то типа того, — добавила Элоди.

Я потрясла головой.

— Ничего впечатляющего. Просто какие-то идиоты захотели выманить деньги у отца с помощью меня, — продолжила я.

На лице Элоди отразилось волнение.

— По-твоему, ты все еще в опасности?

Я пожала плечами.

— Не знаю. На всякий случай со мной охрана.

— Ты и пистолет с собой носишь? — спросила Элис.

— Господи, нет. Я бы себя ранила. Но не волнуйся: я обучалась приемам самообороны и знаю, как врезать парню по яйцам.

Они рассмеялись, отчего улетучилось все напряжение, созданное темой разговора.

По радио заиграла песня в стиле кантри.

— Обожаю эту песню! — объявила Элис.

— Сделай погромче! — крикнула Элоди Марко, который неохотно подчинился.

Вот так — будто бы и не было никакого разговора. Всю дрогу домой мы подпевали песням, несмотря на смятение Марко.

Когда мы зашли в общежитие и пожелали друг другу спокойной ночи, Марко проверил мою комнату. Как только он вышел в коридор, я сказала:

— Спасибо, Марко. За все.

Он кивнул, и я понадеялась, что, несмотря на все приготовления с его стороны для обеспечения моей безопасности за пределами кампуса, он осознал, насколько мне нужно с кем-то подружиться. Маркл подошел к своей комнате, находящейся слева от моей.

— Закройте дверь, — приказал он, прежде чем шагнуть в комнату.

Я закрыла дверь на замок, прислонилась к ней и выдохнула. Я изо всех сил пыталась расслабиться и забыть обо всем, что произошло со мной. Жила настоящим, как мне советовал психотерапевт на последнем сеансе. Впервые за долгое время я смеялась, по-настоящему смеялась.

Но я была в одиночестве.

Впервые после Парижа.

Отчего я молилась быть настолько же сильной, насколько таковой себя считаю.