Я был рад быть судьей, присяжным и, что самое главное, палачом.

Мои ноги оставляли кровавые следы на снегу, а я бежал дальше, петляя между деревьями в поисках укрытия и следов моей потерянной девочки.

Крик боли, который я узнал как ее, заставил меня вздрогнуть, и рычание ярости вырвалось из моих губ, когда я повернулся к источнику звука, заметив справа от себя еще один вход в шахту. Пещера была узкой, ее поддерживали деревянные подпорки, а на крыше были прикручены фонари, освещавшие путь.

Уинтер закричала вновь, и у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Это было похоже на предыдущую ловушку, которую они мне устроили, когда Тайсон завывал в лесу. Они использовали ее, чтобы подманить меня поближе, надеясь, что гнев ослепит меня и приведет к смерти. Но я играл в более опасные игры, чем эта, гораздо дольше, чем они могли себе представить.

Я внимательно осмотрелся и заметил еще одну шахту в нескольких сотнях футов слева от меня. В этой пещере не было света, но я был готов поспорить, что шахты где-то соединяются.

Я бросил еще один взгляд в сторону освещенной шахты, а затем решил следовать своей интуиции, перебежал к другой шахте и спустился в темноту.

Спелый, резкий запах конопли, которую здесь выращивали, пронесся в воздухе, когда я спустился под землю, и я почувствовал, как меня отрезает от зимнего воздуха.

Шахта погружалась во тьму, лишая меня обзора, в то время как мои плечи ударялись о стены, а температура неуклонно росла.

Я уловил отдаленный рокот мужских голосов и приостановился, пытаясь расшифровать слова, но они терялись в тени. Тем не менее, я был уверен, что правильно догадался о том, что эти шахты связаны между собой.

Стены расширились, и я приостановился, ожидая новых звуков, чтобы направить себя дальше, и двинулся снова, только когда услышал их голоса, а затем приглушенный крик боли Уинтер.

Мое сердце заколотилось и застучало в груди, а затем набрало бешеный ритм, который стучал в такт насилию.

Я разорву этих ублюдков на части.

Я направился направо, прижимая руку к стене, когда запах марихуаны стал более густым и тягучим, и вдруг я заметил впереди свет.

Сначала он был просто желтым пятном в темноте, но когда я нашел другой проход, в который можно было свернуть, света стало больше. Я поспешил дальше, стараясь сохранять тишину, пока крался по каменному полу в своих тяжелых ботинках. Чем дальше я шел, тем жарче становилось, пот струился между лопаток и по лбу.

С каждым поворотом шахты свет становился все ярче и ярче, пока я почти не ослеп от него.

Я прищурился от яркого света и обнаружил, что нахожусь у входа в огромную пещеру, оборудованную для выращивания их незаконных культур. Растения росли длинными рядами под мощными тепловыми лампами, и по всему пространству разносился их запах.

В дальнем конце пещеры стояли трое мужчин, которые окружили маленькую девочку в рваной рубашке.

— Ударь ее еще раз, Фарли, — приказал Дюк, его тон был лишен эмоций, а винтовка была нацелена на узкий проход впереди него.

Самый большой ублюдок среди них мрачно рассмеялся и с размаху ударил кулаком прямо в живот Уинтер, отбросив ее назад с криком боли.

Последний парень поймал ее прежде, чем она успела упасть, его руки скользили по ее телу, пока она пыталась вырваться из его хватки, на ее лице было написано отвращение.

Я стиснул зубы от желания нырнуть в комнату, выкрикивая ее имя, открывая по ним огонь, но заставил себя сохранять спокойствие и придерживаться наилучшего способа действий, чтобы вытащить ее отсюда живой.

Я пригнулся за ближайшим рядом растений, поднял винтовку и внутренне выругался, так как не мог прицелиться.

Они толкали Уинтер взад-вперед, и она застряла между ними, слишком близко, чтобы я мог рискнуть послать пулю в их сторону, ведь я мог попасть в нее.

Я перевесил винтовку за спину, достал нож с пояса и начал подкрадываться ближе.

Пуля все равно была слишком хороша для этих ублюдков.

Я хотел, чтобы они умирали медленно, мучительно, чтобы они точно знали, что с ними произошло и почему.

— Не думаю, что он ее слышит, — сказал седовласый парень, схватив Уинтер и притянув ее к себе, одновременно хватаясь за ее разорванную рубашку.

— Так что ты предлагаешь, Орвилл? — прорычал Дюк, его верхняя губа изогнулась над подковообразными усами, он ни разу не опустил оружие, держа его нацеленным на вал, где, по его мнению, должен был появиться я.

— Я скажу, что действительно заставлю ее кричать, — ответил Орвилл, дернув за рубашку и сорвав ее с одного плеча так, что обнажилась грудь.