– Больше никуда не относили?

– В темноте? Конечно, нет!

– Боже мой! – испуганно прошептал Михал. – Мы что-то пропустили.

– Значит, просмотрите все ещё раз, – холодно ответил Марек. – Я с вами с ума сойду, вас ни на минуту нельзя оставить – сразу что-нибудь натворите! Столько людей, и никто не заметил стрелки. Ясно же видно, что она выбита несколько десятков лет назад!

– Не знаю, откуда нам знать, что несколько десятков, может сотен или совсем недавно, – сердито запротестовала Тереза.

– Так видно же! И корова заметит!

– Ни одна корова в колодец не заглядывала, – обиженно напомнила моя мамуся.

– Мы искали сундук, а не наскальную живопись, – сладко объяснила Люцина. – Кроме того, было темно…

– Зато теперь все видно. Делайте, что хотите, но придётся обыскать эти кучи. Упаси вас бог, что-нибудь сбросить в колодец, откладывайте в сторону все, что не камень. А я, на всякий случай, ещё раз проверю эту яму…

Из обиженного оцепенения родственников вывел Михал Ольшевский, который первым, с диким энтузиазмом ринулся на каменные кручи. Через минуту его примеру последовали остатки провинившихся, несколько смущённые отсутствием информации о цели поисков. Кучи камней сменили место, переместившись ближе к полю, а возле хлева выросла гора самого разнообразного мусора. Тётя Ядя не выдержала, фотоаппарат сам впрыгнул в руки. Тереза перестала ругаться – у неё иссякли силы, моя мамуся упрямо требовала определить цель поисков. Разгорячённым Михал бросил работу, съездил в музей, оформил себе служебную командировку в Волю и очень быстро вернулся. Марек очень тщательно обследовал внутренности колодца, после чего не выдержал и тоже принял участие в каторжном помешательстве.

Ближе к вечеру, разгребая гору отложенного в сторону мусора, он наткнулся на небольшую, плоскую, металлическую коробочку, старую, но достаточно хорошо сохранившуюся.

– По моему это, больше ничего не подходит, – сказал он задумавшись и обратился к Франеку. – У вас нигде нет маленького плоского ключика?

Франек вытер пот со лба и посмотрел на коробочку.

– Есть старый отцовский хлам, – ответил он неуверенно. – Я думаю, там может быть и ключик. Выбросить это я так и не собрался…

Он скрылся за коровником. Родственники оторвались от каторжной работы и уставились на коробочку. Михал ощупал её со всех сторон.

– Табакерка конца прошлого века, – рассудил он. – Иногда их запирали на ключ, но редко. Вы думаете?..

– Посмотрим. Могло случиться так, что война осложнила дело. В любой момент все могли погибнуть. Они могли передавать сообщение о сундуке устно, но в подобной ситуации могли что-то и оставить. Может, письменное сообщение… Отец Франека собирался сказать ему об этом перед смертью.

– Ну и сказал, – перебила Люцина, – что здесь…

– Вот именно. И что должно означать это «здесь»? Не сундук, а только сообщение. Он бросил коробку в сухой, засыпанный колодец и выбил на стене стрелку, которая должна попасться на глаза при первой же попытке раскопок…

– Значит она была возле поверхности? – заметила моя мамуся.

– Вот именно. Благодаря этому, теперь она оказалась почти на самом дне. Её можно было найти без всей этой работы.

– Черт побери, – уныло сказал Ендрек.

– Это чудо, что она вообще не пропала, – вздохнула тётя Ядя.

– Ещё не известно, в этой ли коробочке дело, – засомневалась Люцина.

При мысли о том, что коробочка окажется ненужной и придётся возобновить поиски, всем стало не по себе. Ендрек три раза сплюнул через левое плечо. Михал посмотрел на Люцину с болезненным упрёком. Моя мамуся внезапно вспомнила, что у неё есть желудок и схватилась за правый бок.

Франек вернулся с несколькими ключами. Один из них подошёл к заржавевшему замочку. Он повернулся в замке. Родственники затаили дыхание.

В коробочке лежал белый конверт, сложенный пополам и слегка пожелтевший от влаги. Все затаили дыхание и уставились на него. Марек подсунул конверт Михалу.

– Вынимайте осторожно, может рассыпаться…

Страшно бледный Михал вынул конверт как святыню и величайшей осторожностью развернул его. Он оказался заклеенным, а вообще держался неплохо. Адреса на нем не было.

– Я думаю, что это он, – пробормотал Франек после долгого всеобщего молчания. – Тот, который получил отец, и которого я потом нигде не мог найти…

– Я думаю, что мы простим его за это, – добродушно заметила Тереза. – Может, откроем?

– Лучше дома, – неуверенно ответил Михал.

– Лучше, лучше, – настаивала тётя Ядя. – Здесь опасно. Мне все время кажется, что этот бандит за нами подглядывает…

– Если он хоть немного соображает, то должен подглядывать за нами постоянно, – рассудила я.

– Пойдём! – заторопилась моя мамуся. – Не понятно, чего вы ждёте…

Это было похоже, как минимум, на процессию при коронации. Первым шёл Михал, держа конверт в раскрытых ладонях, словно корону на атласной подушке. За ним выступали Марек и Франек, как слуги или ассистенты. За ними толкались женщины, а замыкал процессию Ендрек, на всякий случай, с вилами в руках. Тётя Ядя, несмотря на страхи, не выдержала, отпрыгнула в сторону и сделала несколько снимков. Во дворе Михал споткнулся о Пистолета, который, гоняясь за кошкой, бросился ему под ноги. Михал уронил конверт и тут же на него наступил.