— Говорите же! — крикнул он, теребя за рукав обладателя бинокля.

Собственник бинокля старался выдернуть из его рук свой рукав, вместе с рукавом дёргалась и рука с биноклем, который он напрасно пытался приложить к глазам. Кони были уже на прямой. Лесь нервно дёргал, поэтому тот бросил бинокль и кричал дальше без уже оптического прибора:

— Валет идёт, Валет! Пятёрка вторая!

— Хала вторая! Двойка её обходит! Уже три-два!..

— Двойка выходит вперёд!

— Не давай себя обходить!!!

— Валет, давай! Валет, давай!!!

— Есть! Два-три!!!

— Черт возьми, а я играл три-два десять раз!..

Лесь, почти протрезвев и в полной прострации, позволил впихнуть себя снова в середину. Два-три!.. Два-три — это было то, что у него написано на пяти купленных билетах! Выиграл! Снова выиграл! Сама судьба была на его стороне! Сама судьба направила его в это место, чтобы он мог спасти свою честь, достойно продолжив семейные традиции, начатые ещё дедом в Монте Карло! Он отыграет все и в ореоле славы предстанет перед теми, кто его так недооценивал! Он бросит им под ноги это, по-мужски добытое счастье! Что там тото-лотко, в тото-лотко пусть играют одни никчёмные люди, а объятия азарта только он один решил отдасться, и вот прошу, с каким результатом! Он бросит им больше, чем они ожидают, им всем и ей!.. Барбаре!..

До гипотетического миллиона, который сам просился в его руки, было, по правде говоря, ещё довольно далеко, но достойный потомок деда-игрока не считал, что должен заниматься арифметическими подсчётами. О размере выигранной суммы он узнал лишь во время её выплаты, потому что все объявления по ипподрому и на информационных таблицах просто прошли мимо его внимания. Порядок два-три, оценённый в 220 злотых, дал ему в руки пять с половиной тысяч злотых и привёл к тому, что, вычтя общественные деньги, он был ещё в плюсах.

Из услышанных криков Лесь запомнил лишь некоторые. Подойдя снова к счастливой кассе, он сказал первое попавшееся, добавив:

— Десять раз.

Первое попавшееся было три-два. Три-два десять раз составляло последнюю реплику, которая попала ему в ухо в момент прихода коней на финиш. Глупая тысяча злотых, которую он выплатил этим разом на игру, была мизером по сравнению с миллионом, маячившим у него перед глазами. Возможностью и способами добычи миллиона на протяжении одного дня он не интересовался, ибо не намеревался вникать в подробности деятельности капризной судьбы.

Внезапный поворот в жизненном положении, неожиданный перескок со дна падения до вершин геройства, восхитительная и плодотворная смелость в борьбе с азартом, потрясли его до такой степени, что свели почти к нулю последствия употреблённого перед тем алкоголя. Теперь уже сто грамм с бутербродом… Да что там с бутербродом! С устрицами!.. уже не была Лесю нужны. Теперь в его ушах гремели фанфары, он упивался удивительным настроением. Зеленые столы и вращающиеся рулетки выветрились у него из головы и пропали из глаз. Оглядывало: вокруг уже вполне осмысленно, он заметил принципиальный источник всеобщей заинтересованности: сперва кони на старте, а потом кони на поле. Гордый, растроганный, счастливый, он смотрел с высоты на лоснящиеся конские зады и понемногу начал различать номера, обозначенные под сёдлами, связывая их с номерами на купленных билетах. Он только не знал, почему этих номеров два, что означало, что игра ставится сразу на двух коней, а ему было известно, что всегда играют на одного коня и выигрывают тогда, когда этот конь приходит на финиш первым. Он никогда не был на бегах, он не вникал в тайны этого мероприятия и сейчас не хотел спрашивать кого-либо об этом. Раз уже дважды он выиграл на двойного коня, то выиграет и в третий раз, не стоит беспокоиться, лучше снова отдаться на волю судьбы.

Кони передвинулись из паддока на поле, продемонстрировали мелкий галоп и пошли к месту старта. Людской табун переместился с одной стороны трибуны на другую. Лесь вышел на балкон, нашёл место возле парапета, устроился повыгоднее и стал ждать очередной победы.

Он ждал долго, потому что в этом забеге стартовали двухлетки на дистанцию 1400 метров, а старт двухлеток всегда очень сложное дело. Ожидая, он прислушивался к раздающимся вокруг него возгласам, стараясь понять технику выигрыша.

— Стайня прийдет, вот увидите, — говорил кто-то очень уверенно.

Леся это мало волновало, потому что не знал, что это означает.

— Какая там конюшня, первым прийдет Полонез, раз идёт на тысяча четыреста, — ответил кто-то другой с издёвкой.

— Ну и что с того, вот увидите, что прийдет!

— Чего они тех коней не пускают, ведь все уже в куче!

— Что вы, в куче, вон один в кусты попёр!

— Что там ходит сзади? Посмотрите!..

— Это номер первый… — проинформировал один из обладателей бинокля. — Он стоит задом, нет, его уже привели… Пошли!!!

— Фальстарт!!! — одновременно раздался возглас, и выкрики стали нервными.

— Вырвались два! Один ещё скачет! Куда он скачет? Идиот!

— Скажите, кто вырвался? Говорите же!

— Тройка, Полонез!..

— Вот тебе твоя конюшня! Если вырвался, то первым не прийдет!

— Если конь в форме, то и скачет! Должен прийти!..

Лесь тоже разнервничался неизвестно почему, ибо его успех был ему гарантирован. От его имени действовали высшие силы. Он был под опекой судьбы…

Второй фальстарт привёл к тому, что все игроки пришли в возбуждение, а третий ещё увеличил их беспокойство. Что-то там делалось такое, чего Лесь не понимал, но что было в значительной степени беспокойным, судя по поведению трибун.