Шрифт:
«Что, ей-богу, вы здесь делаете? – спросил он на смеси двух языков. – Это же запретная зона!» Старшая девушка поспешно объяснила, что мы – кузены и хотим навестить тетю, которая живет в монастыре через границу – в Бельгии. Солдат улыбнулся и кивнул: «Ну, ладно. Я пропущу вас, будто и не видел. Если будете возвращаться этим же путем сегодня вечером, я снова буду дежурить между девятью и двенадцатью и пропущу вас. Счастливого пути». Мы прошли, а он приветливо помахал рукой.
Лишь позже Джордж понял, что произошло: и девушки, и солдат (истосковавшийся по родине австриец) были набожными католиками. Они познакомились в местном приходе и молодежной католической организации [101] . Если бы не это обстоятельство, исход их встречи был бы совершенно иным: по одной версии, Джордж спрятал документы в ботинок, и если бы их обнаружили, его могли расстрелять на месте [102] . Девушки проводили его к их тетушке в Антверпен, откуда он продолжил путь во Францию.
101
Blake G. No Other Choice. Р. 60–62.
102
Hermiston R. The Greatest Traitor. P. 30.
23 июля 1942 года Форе писала в своем дневнике в Гюммело:
Ухажер Лус, Георг Бехар, уже несколько дней как уехал. Весьма вероятно, что он отправился в Англию. Как и куда, мы не знаем.
Он и правда говорил Лус, что попытается выбраться в Англию, и если она поймет, что он вдруг исчез, значит, план удался. Вчера она совершенно неожиданно получила от него чрезвычайно теплое и нежное письмо. Оно было написано за пару недель до этого и из соображений безопасности отправлено только что через кого-то из друзей. Письмо отправлено из Голландии. Он прощается с ней, тут же делая оговорку, чтобы она не связывала себя с ним никакими обязательствами, ведь теперь в будущем нет уверенности. Он не хочет смущать ее клятвами верности, если судьба сведет ее с другим.
Конечно же, он не знает, когда сможет вновь подать весточку. Он пишет так проникновенно и отважно, что Лус это обязывает сильнее любой клятвы верности. Чувствуется, как он превозмогает себя, когда пишет это, и между строк ясно читается: люби меня, и я буду любить тебя, несмотря ни на что… нам так нравится этот молодой человек.
Очень мило, что из Англии он напишет обо всех наших делах Бобби [в Южную Африку] [103] .
103
Westerbeek van Eerten-Faure N. M. En de ‘R"ucksack’ stond altijd klaar. Р. 161.
15 ноября 1942 года Форе отмечает:
Лус совершенно счастлива. С Красным Крестом из Франции пришло письмо от ее ухажера. До тех пор (на письме дата – 12 сентября) ему везло, наверное, он переоделся монахом и перебегал из монастыря в монастырь. Он уже добрался до Лиона и оттуда отправил письмо своему дяде. Остается только добраться до Англии! Но опять-таки мы очень надеемся, что все получится [104] .
После этого Форе, по-видимому, забыла о юноше: ни в ее дневнике, ни в письмах он больше не упоминается.
104
Westerbeek van Eerten-Faure N. M. En de ‘R"ucksack’ stond altijd klaar. Р. 178.
Примерно тогда же, когда была сделана запись в дневнике, Блейк нелегально пересек французско-испанскую границу. Испанцы интернировали его. Однако к началу 1943 года диктатор Франко понял, что немцы проиграют войну, и решил сохранить хорошие отношения с союзниками. Спустя пару месяцев испанцы позволили Блейку-Бехару добраться до Гибралтара. Там он зашел на борт лайнера «Императрица Австралии», который счастливо избежал столкновения с немецкими подлодками и достиг берегов Британии [105] .
105
Hermiston R. The Greatest Traitor. P. 41–42.
Это путешествие научило его преодолевать страх. «К страху привыкаешь, – говорил Блейк. – Когда он становится частью твоей жизни, ты о нем больше не думаешь. Как бы то ни было, страшно тебе или нет, обстоятельств это не меняет» [106] .
В 1943 году он наконец прибыл в страну, которой толком не знал. В военном Лондоне он воссоединился с Катариной и сестрами. Вскоре после этого они сменили фамилию с Бехар на типично английскую – Блейк. Георг расставался со своей голландской идентичностью.
106
Olink H. Meesterspion George Blake. Часть 1.
Его переход к космополитизму завораживающим образом напоминает историю другого международного двойного агента из Нидерландов – если только она и вправду была двойным агентом. Мата Хари росла под именем Маргареты Гертруды Зелле в голландском провинциальном городке Леувардене. Ее отец, тоже местный торговец, держал шляпный магазин и переживал не лучшие времена. Альберт Бехар умер, когда Блейку было тринадцать; отец Зелле разорился и бросил семью, когда дочери было двенадцать или тринадцать. Блейк уехал из Нидерландов в Лондон в девятнадцать лет; Зелле отправилась в Голландскую Ост-Индию – в двадцать. В дальнейшем она переезжала из одного города Европы в другой, работая танцовщицей (и, возможно, шпионкой) [107] . Ходили слухи, что в то время одним из ее любовников был египетский дядя Блейка Макс, известный волокита [108] . В 1917 году Мату Хари казнили в Париже как немецкую шпионку.
107
Huisman M. Mata Hari (1876–1917): de levende legende. Verloren Verleden, 1998. P. 9–17.
108
Perrault G. Un homme `a part. P. 62
Глава 5. Легендарный центр скрытой власти
В Британии Блейк записался добровольцем во флот. Его жизнь перевернул лектор из Адмиралтейства уже под конец обучения в Хове. Лектор рассказывал новобранцам о различных видах морской службы, которые они могли выбрать, – подводные лодки, минные тральщики и так далее, – добавив потом: «Есть еще одно подразделение, о котором я должен упомянуть. Оно называется „спецслужба“, но я не могу сообщить о ней никаких подробностей, поскольку она засекречена. Что касается сотрудников, то люди, которые поступают туда, из нашего поля зрения исчезают».
Блейк пишет в автобиографии:
Я сразу навострил уши, ведь это было так похоже на то, о чем я мечтал. Спецслужба, секретность, люди, о которых никто ничего не знает. Это должна была быть разведывательная работа, высадка агентов на вражеском берегу.
В тот же день он записался в это подразделение [109] . Однако там его постигло разочарование: как оказалось, к шпионажу «спецслужба» не имела никакого отношения, и Блейку предстояло обучаться водолазному делу на «сверхмалых подводных лодках» – судах с экипажем в два-три человека, их называли «воскресными охотниками», как он рассказывал позже Штази. «Нас учили проникать во вражеские гавани и подкладывать бомбы под корабли неприятеля. А потом выбираться обратно» [110] . Напоминает миссии камикадзе. К счастью для Блейка, в ходе подготовки выяснилось, что при погружении на глубину он теряет сознание и категорически непригоден к этой работе.
109
Blake G. No Other Choice. Р. 82.
110
Блейк, выступление в Штази, 1980 и 1981.