Все они так никуда и не делись — картонные лачуги, грязные переулочки, места, где с легкостью могли изнасиловать и убить. Оставив их за спиной, избавиться от них она так и не смогла.

Эбан глубоко вздохнула.

— Хорошо, — сказала она. — Включайте их.

Майор Моне положил телефон и поморщился, уставясь в пространство. Ситуация становилась все занятнее. У него изолировали патруль в центре города, еще два завязли на станции медпомощи, а не расходящиеся флеш-мобы отрезали их всех от подкрепления. А теперь, похоже, в дело вмешались вояки из хаоса, который когда-то был Чадом. Вблизи границы маневрировало полчище тойотовских грузовиков с пулеметными установками в кузовах, а полевые командиры выступали в Интернете с дерзкими угрозами, заявляя, что коалицию в Зефре ждет страшная участь. Никто не сомневался, что они положили глаз на нефтепроводы к западу от города. Но трубопроводы хорошо охранялись, и вояки просто не могли захватить их без поддержки из самого города.

Пока он размышлял над этим, на панели появилось новое сообщение.

Один из ботов-нюхачей, которых он послал прочесать каньоно-подобные улицы города, обнаружил следы взрывчатки.

— Десаи? Покажите мне это место.

— Выполняю, сэр.

Через несколько мгновений он смотрел на кадр, показывающий с головокружительной высоты улицы Зефры. По центру серой сетки из тротуаров и голой земли расположился уголок, где припарковалась одинокая машина.

— Это возле территории Красного Полумесяца, — сказала Десаи.

— Как давно она там стоит? Перемотайте[136] нашу запись.

Наступила пауза. Затем Десаи сказала извиняющимся тоном:

— Она там стоит по меньшей мере два дня. Больше в буфере не помещается.

Как давно они это планировали?

— Нужно очистить территорию, — сказал он. — Вызовите саперов и сообщите людям из Полумесяца. Но до того, как кто-то выдвинется на точку, в этом районе нужно начинать шифровать все радиосигналы[137].

Эта операция явно планировалась уже давно, размышлял он. По всей вероятности, ее приурочили по времени так, чтобы сорвать намеченные выборы — или же? Мишенью не стал ни один из новых избирательных участков.

Город и так был на взводе; кампания коалиции по по привлечению сердец и умов, похоже, не работала. Меньше всего им сейчас требовался сценарий «непредсказуемого фактора», но именно он, судя по всему, и развивался.

«Пора выяснять, что творится», — решил он. И пора подтягивать все ресурсы, которые он сможет мобилизовать.

— … Вам лучше не знать, как он вас только что назвал, — сказала специалистка по культуре. Судя по голосу, она развеселилась. Кэмпбелл бросил взгляд на парня. Он расспрашивал того уже несколько минут подряд, причем по-французски, поскольку машинные переводчики настаивали, что подросток время от времени скатывается на этот язык. Но все его вопросы встречались либо каменным молчанием, либо яростными проклятиями.

Они устроились на первом этаже здания, в офисном помещении со старыми деревянными столами и большими портретами недовольных бородатых мужчин на стенах. Даз стоял над пареньком, а Маршан наблюдал из окна. По-быстрому подзарядившись от розеток[138], страйкботы патрулировали улицы снаружи. Никого вокруг не было.

— Так мы ни к чему не придем, — пробормотал он. — Пока я не узнаю, какой был план Б, я никуда отсюда не двинусь. — Ему очень хотелось погнаться за оставшимися троими нападавшими, но поскольку подкрепление все еще было сковано флеш-мобом, разумность этой идеи выглядела все сомнительнее. Десаи сообщила ему, что люди, выбежавшие из задних дверей этого здания, в основном скрылись в других зданиях на соседних улицах. Люди входили и выходили из квартир, магазинов и офисов, и нападавшие исчезли среди них — их сигнал был заглушен шумом.

— Сержант? — смиренно проговорила специалистка по культуре. — Можно, попробую я? Я имею в виду, поговорю с ним напрямую.

Кэмпбелл это обдумал. Повредить не должно. Он ткнул в динамик своего смарткостюма и сказал:

— Ну хорошо. Вы на связи.

Парнишка вздрогнул от неожиданности, когда из лацкана Кэмпбелла раздался женский голос. Он на мгновение уставился на Кэмпбелла, вслушиваясь в стаккато потока слов. Затем отвел глаза и хихикнул себе под нос.

— Что вы только что сказали?

— Так, ничего, — ответила Эбан Ишанги. Кэмпбелл отчего-то знал: что бы она ни сказала пареньку, она прошлась на его счет. Он посмотрел на подростка, тот поднял глаза и быстро отвел взгляд.

Эбан заговорила снова, теперь уже медленнее. Она изъяснялась на том же искаженном и отрывистом смешанном диалекте, на котором говорил парень. Через минуту паренек что-то спросил, и она многословно ответила. На его лице медленно проступило недоверчивое выражение.

— Что вы ему сейчас рассказали?