Трое потомков землян смотрели сейчас в лицо Вселенной из этой точки. Всего лишь трое…

– Белый снег, серый лед, – вдруг тихонько запела Сэра Фозенблатт, поднимая лицо к бриллиантовым россыпям звезд, на черном бархате Неба мерцающим над тремя головами. А еще звезды чем-то напоминали снежинки, что сыплются, сыплются, сыплются новогодней ночью на притихшую в ожидании (каким-то он будет, Наступающий?..) землю…

– На растрескавшейся земле.

И уже на второй строке песню подхватил Максим Палиенко.

Лирой Аскаридис присоединился, начиная с третьей.

Песня «Последний Старт» была не единственной частицей наследия, которую чтили все потомки землян, независимо от ориентации.

Звездный свет отражался в глазах, они поблескивали на запрокинутых лицах. В эту минуту звезд во Вселенной стало как минимум штук на шесть больше.

Время и точка

[середина сентября по универсальному сетевому

(начало осени), 2-я декада мая по местному времени; преимущественно вагоны и локомотивы поездов (составы различных модификаций и уровней ускорения);

Стержневая магистраль «Великий Многорельсовый Путь»

(она же – Сквозьземка, Главная Улица, Метро и Ось), трансконтинентальный город А-пас А-арох Меод Кулам, материк Мишор А-гдола, мир категории «C» Месилат

Рокевет (планета Намибия I); скопление Черный Кот; шаровидная галактика «Футбольный Мяч» области Сакс; сеть-координаты все еще существующей точки выхода:

126085418938936737807981 – 3121209815632388892776652 – 89790255427897878/0976644332556655/90897565626267]

Географическую карту этого мира наверняка было несложно составлять. За вычетом мелких деталей (как-то: рек, озер, заливов, холмов, оврагов, и тому подобных вариаций рельефа) поверхность выглядела донельзя просто.

Планету опоясывал единственный материк; это замкнутое кольцо сплошной суши разделяло два океана, северный и южный. Береговые линии идеально прямыми не были, конечно; однако сильно изрезанными они также не были. К северу от экватора океанский берег пролегал примерно по двадцатой параллели, а к югу еще ближе, на семнадцатой. Океанские просторы были чисты; островов, расположенных далеко от берегов материка, не имелось. В итоге похож был этот мир на сферическое пирожное: посередине узкий слой желто-бурого бисквита, а сверху и снизу – сине-белесые кремовые полушария.

Вот и все географические реалии. В таком виде этот мир понравился матери-природе, и таким он оставался, пока не появились люди.

Тогда на карте отразилась еще одна реалия.

Чуть севернее экватора, примерно по линии третьей параллели, пролегла темная полоска. Прямая и тоненькая, она пересекала все меридианы; образовав кольцо, замкнутое и кругосветное, как сам материк. Севернее и южнее, параллельно центральной полосе, вплотную к ней, тянулись еще по две с каждой стороны, дымчато-серые средние и грязно-зеленоватые внешние; а дальше начиналась бурая желтизна материковой саванны.

Черная полоса была сооружением, которое по традиции (древней, как Сеть Миров) именовалось Железной Дорогой, хотя от грунтовых насыпей с рельсовыми колеями, по которым пыхтели первые паровозы, оно отличалось так же, как паровая машина от ядерного реактора. Серые полосы были непрерывным городом, который тянулся вдоль дороги по обеим сторонам; зеленые полосы были окультуренными зонами – лесопосадками, полями, огородами, садами, парками.

Кругосветное путешествие в этом мире совершить очень просто: пассажиру только надо сесть в поезд и не выходить из него, пока он не прибудет на ту станцию, где произошла посадка, но с противоположной стороны. Впрочем, в этом мире все путешествия, даже в соседний квартал или район, совершались в поездах.

Поездки варьировались лишь уровнями скорости передвижения. Нужный избирался в зависимости от дальности и экстренности. Если не торопиться, то с пересадками можно было объехать мир даже на медленных составах нижнего, НАземного уровня; колесные потомки древних метрополитенов, они ползали из квартала в квартал, курсируя на ближние расстояния, и останавливались через каждые пару-тройку километров. Монорельсовые составы НАДземного уровня, делая перегоны в несколько десятков километров, курсировали туда-сюда, из района в район по эстакаде, высящейся над крышами неторопливых наземных «сочлененок», и гораздо больше напоминали пассажирские поезда, со всеми присущими им атрибутами – вагонами купейными, ресторанными, спальными, релаксационными и так далее. По СВЕРХземному уровню, силовой верхней «эстакаде», вознесенной над почвой на добрую полусотню метров, перемещались безрельсовые поезда экспресс-рейсов, облетавшие окружность экватора за считанные сутки. Их вокзалы разделялись перегонами в несколько сот, а то и в тысячу километров и совмещались с конечными станциями межрайонных рейсовиков.