Бабушка Анна была очень осторожной, очень доброй. А еще, она была религиозной фанатичкой и полной дурой, как говорил Папа, перебрав в винном погребе. Она пропала первой. Или первой была Ника, моя сестра? Не могу сказать точно: у нас большая семья, и мы все живем в одном Доме – с таким количеством родственников, и правда, легко запутаться, но одно я знаю наверняка: все началось с того, что кто-то пропал. Пропал в нашем Доме.

Дождь за окном превращается в настоящую занавесь, сшитую из серебряных ниток. Маленькая лужица воды собирается возле трещины на стекле, и отклеившаяся лента играет на сквозняке. Фу, как же на чердаке холодно и противно! Капли падают с обломанного подоконника и текут на пол с этим ужасным звуком. Кап-кап. Тук-тук. Словно кто-то невидимый барабанит по стеклу отрубленными пальцами.

Наверное, ребенку в моем возрасте нельзя об этом думать, но я, довольно смышлен для своих лет – во всяком случае, так говорил мой учитель Рудольф, когда бывал в хорошем настроении. Такое случалось редко, и чаще всего, он катался на своем кресле из комнаты в комнату мрачнее тучи. А после, пропал и он. Каким по счету? Пятым? Шестым? Я уже давно запутался в числах, да и с математикой мои дела обстоят не слишком хорошо – можете сами взглянуть на мои оценки, если я смогу найти дневник в такой темноте.

Странно, почему я оказался на чердаке, а не проснулся в своей комнате? Конечно, подниматься на чердак никто не запрещал, но спать здесь – очень скверная идея. Теперь я точно заболею, а Мама наверняка будет ругаться, если узнает об этом. Но Мама не узнает. Она тоже пропала. Несколько дней назад. Так же, как и другие. Рано-рано утром, на рассвете, а может быть, задолго до него. Я искал ее всю неделю. До самой ночи. Но так и не нашел.

Я не нашел никого из своих родных. Дом пуст. Здесь остались только я, да Адри.

Да еще то чудовище в Подвале, о котором говорили родители.

Словом, все началось с того, что кто-то пропал. Боя часов я так и не услышал.

2

Пятая чашка кофе, за последние пятнадцать минут, была явно лишней, но он терпеливо выпил все, до последней капли. Стоит продолжать в том же духе, если хочешь заработать тремор, сонливость, мигрень и эту очаровательную боль в груди, но сейчас Рейнхольду было на это глубоко наплевать. Все, что угодно, чтобы только не прикасаться к стопке свежих газет на краю стола, которую ему доставили прямиком в кабинет этим утром. Последнее время Рейнхольд старался избегать любых источников информации, будь это телевидение, журналы или интернет-СМИ, и полторы недели ему, и правда, везло. Теперь же газеты глумливо лежали на столе, прямо перед его глазами: хочешь-не хочешь, а изучать их придется.

Рейнхольд поморщился, бросил в чашку три ложки сахара, рассеянно потянулся к кофейнику, едва не смахнув его со стола. Еще немного кофе, чтобы потянуть время и сосредоточиться на предстоящей работе – на этот раз только несколько глотков, ибо ароматного напитка осталось на донышке. Рейнхольд с отвращением размешал приторную жидкость, проглотил ее и со звоном отставил чашку на край. Так или иначе, но с кофе, наверное, пора завязывать. Пальцы, которыми он вынимал сигарету из пачки, ощутимо дрожали, и он долго не мог справиться с кремниевой зажигалкой. Серые клубы дыма медленно поплыли к потолку, чтобы остаться там гротескными выцветшими узорами.

Рейнхольд взглянул на часы, пока тянулся за первой хрустящей газетой. Начало девятого. Сегодня ему удалось поспать не больше трех часов, но теперь это изменится. Отныне, ему придется спать еще меньше, и все ночи проводить здесь. Как это было в самом начале, когда здание клиники только начали возводить в этом дрянном городишке. Правда, тогда ситуация была немного другой, и он ухватился за приглашение на работу сразу же. Если бы только он понимал заранее, чем все закончится, то…

Впрочем, какая теперь разница. Сколько не изводи себя мыслями на этот счет, лучше точно не станет. Рейнхольд поперхнулся дымом, откашлялся и прочистил горло. Утренняя газета пахла свежими чернилами, банковскими аферами, лживыми новостями, обещаниями политиков и кровью. Маленькая записка, выведенная уверенной рукой, тоже не внушала оптимизма «Шестая страница» – значилось на ней коротко и лаконично.

Рейнхольд стряхнул наваждение, открыл разворот и приблизил к глазам.

Заголовок он увидел сразу же.

«Небо против нас: в 2021 году в Германии произошло уже семь крупных авиакатастроф»

Рейнхольд поерзал на кресле, свыкаясь с этой мыслью. Ну, конечно же. Будь иначе, его бы не выдернули в Клинику с самого утра. Значит, ситуация продолжает ухудшаться, а ведь когда-то он наивно полагал, что сможет все исправить. Да уж, глупое убеждение.

«Крушение турбовинтового самолета D-215 в Германии стало седьмой немецкой авиакатастрофой с начала года, в которой погибли пять и более человек. Еще две катастрофы – Gp -333 под Берлином и VR -045 под Лейпцигом, тоже можно отнести к разряду крупных, учитывая довольно большие размеры разбившихся самолетов с экипажем на борту.

Четыре авиакатастрофы произошли с коммерческими воздушными судами – 23 апреля под Берлином упал Gp – 330, авиакомпании «Небо для всех», где погибло 26 человек. Через четыре недели, отказали двигатели самолета VR -045, когда тот заходил на посадку.

Сегодня утром, 13 декабря, служебный самолет, принадлежавшей авиакомпании «Вперед и вверх», занимающейся перевозкой пациентов известной в Германии международной клиники «Torwart» потерпел крушение над городом Х., в семь двадцать шесть утра. По предварительным данным, причиной аварии стали…»