Снова злюсь на себя, что этот мужчина имеет такое влияние надо мной. Больно же будет. Больно! И я не о физической боли сейчас.

— Но мне все равно нужно спуститься вниз, переодеться и забрать свою сумку.

— Тогда приведем тебя в порядок. Сверху можешь мой пиджак одеть, — ухмыляется он и касается губами моего соска. — Девочка моя. Неземная. Хочу тебя всю ночь трахать.

Мне больше нечего сказать, нечего противопоставить. Я вновь растворяюсь в нем. Утопаю в его ласках, аромате, дыхании. В этот раз он берет меня медленно. Смакует каждую секунду, ловит губами мои стоны, растягивает удовольствие.

Чуть позже, после того как мы приняли душ и привели себя в порядок, Дамир поднимает с пола мои трусики и с невозмутимым видом заявляет:

— На память себе как трофей заберу, — ухмыляется и прячет в карман. Мне достаются лишь колготы. Прекрасно.

Я оглядываю себя в зеркале. Кажется, все нормально. Униформа немного измялась, но чтобы добежать среди ночи в помещение для персонала сойдет.

Машина заворачивает в мой двор и замирает в паре метров от крыльца. Я тянусь к дверце, потом замираю и поворачиваюсь к Дамиру. Он всю дорогу молчал. Тишину разбавляли лишь звук двигателя и тихая музыка из динамиков.

— Не зови меня больше в тот номер, — говорю решительно.

Его бровь вопросительно ползет вверх. Я поясняю:

— Ты туда шлюх своих потрахаться приводил, а я тебе не шлюха, ясно? — выплескиваю словами свою обиду, ревность и боль.

Дамир хмыкает и хочет что-то сказать, но я не даю. Открываю дверцу и пулей вылетаю из салона.

Он не идет за мной. Не догоняет меня. А мне бы так хотелось. Чтобы сказал, что я для него что-то значу, что я не просто девушка для удовольствий.

Дрожащими руками достаю из сумочки ключи, чтобы попасть в подъезд. Двигатель гудит за спиной, лопатками чувствую прожигающий взгляд мужчины. Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не обернуться.

Бегу вверх по ступенькам, тихонечко отпираю замки и прокрадываюсь квартиру. Все на что меня сейчас хватает — раздеться и лечь рядом с Элей.

Утро меня к сожалению встречает не радостно. Я проспала важную лекцию, в университет успеваю только ко второй паре. Думать о Дамире времени нет.

Стоит мне войти в аудиторию, как сразу же наступает тишина. Все взгляды обращены ко мне, начинаются перешептывания между однокурсниками. Потому что все знают что я якобы написала в министерство жалобу на одного из преподавателей, который брал взятки. К нам нагрянула проверка и покатились головы. Несколько экзаменов пришлось проводить в присутствии проверки. Эти предметы я, кстати, благополучно сдала. В отличие от остальных.

На самом же деле я уверена, что все это дело рук Мирона. Этот гад подставил меня знатно. Нет, писал жалобу явно не он, а какой-то оскорбленный коррупционной системой студент, но Мирон сделал так, чтобы и преподавательский состав, и студенты считали меня стукачкой. — О, Богданова, соизволила наконец-то явиться, — за моей спиной слышится голос преподавателя. Он проходит в аудиторию и становится за кафедру. Я делаю шаг к партам, заприметив в конце одну свободную, как вдруг мне летит:

— Вас, Богданова, в деканате вообще-то ждут. На первой паре, которую вы благополучно пропустили, вас искала методист.

Я оборачиваюсь, растерянно смотрю на преподавателя.

— А… Спасибо. Я могу сейчас пойти?

— Естественно. Только вернуться на лекцию не забудьте, — хмуро смотрит на меня и качает головой, словно я каждый день прогуливаю занятия.

Я выхожу из аудитории и быстро шагаю по коридору к деканату.

— Меня вызывали. Богданова, — говорю секретарю, безумно нервничая.

Не к добру это.

— Можете пройти. Я смотрю на дверь, ведущую в кабинет декана, и медлю. Потому что догадываюсь о чем пойдет речь. И не ошибаюсь.

— Вы в курсе, Богданова, что у вы не сданы шесть предметов? — мужчина строго смотрит на меня и делает вид, что совершенно не знает откуда и как у меня взялись эти «хвосты».

— Да, я обязательно пересдам. Если нужно, вы можете вызвать областную комиссию, чтобы те оценили уровень моих знаний, — смотрю на него не мигая, намекая на то, что меня просто напросто завалили. По его приказу. И я готова доказать, что не глупая прогульщица. Леонид Аркадьевич окидает меня хмурым взглядом, вздыхает, словно следуещее решение далось ему крайне:

— Если через две недели вы не закроете предметы, я, к сожалению, не смогу допустить вас к учебе в следующем полугодии и внесу вашу фамилию в списки на отчисления. После этих слов вся кровь отхлынула от моего лица. Меня затрясло, внутри поселилась безнадёга. Это то, чего я боялась больше всего.

— Но как же так? Насколько мне известно, к учебе в новом семестре допускаются студенты у кого есть три задолженности.

— Вы на кого учитесь, Богданова? Какие задолженности по профильным предметам могут быть у студентов медицинского? Вы же после получения диплома собираетесь человека нового в мир принимать, беременности вести, вовремя патологии выявлять, а не по клавиатуре ногтями крашенными стучать!