— Ах, вы про ямской посыл. Да старая штука, но не сильно. Вроде два года назад меняли. А узнают, ну, как и раньше картинку видят, вот и узнают. Вы извините, у нас тут пока без протоколов и этих «эйч-ти-ти…», — он попытался воспроизвести лапшу, которую я ему повесил. — Ну без этого в общем. И без дат с центрами. Время я ж им показал — все, приедут как миленькие, — заверил он. — Вы, Александр Петрович не волнуйтесь, очень редко подводят. Им же потом шкуру сдерут.

— Ну это хорошо, — согласился я. — Картинку кто первым видит? Не извозчик же.

— Нет, конечно, это вам не в Москве. У нас тут все проще. Поступает следящему магу в их контору, ну в «Колеса Максима», и они нам сразу свободный транспорт, — он осторожно задвинул ящик. И добавил: — Знают, что дом графский — помедлить не рискнут.

Я бы еще поговорил по устройству это причуды, но в фойе зашла Ирина. И мы поднялись к ней в комнату. Времени до прибытия кареты имелся почти час: она неторопливо прихорашивалась возле зеркала, втирая что душистое в лицо, а я закурил возле окна.

— Саш… поговорить хочу, — сказала она, вставая и подходя ко мне. — Не знаю, как мне теперь быть. За всю прежнюю жизнь у меня было три мужчины. И я никогда не изменяла им. Я даже чужие комплименты старалась не слушать. А теперь… — она взяла мою руку с мундштуком и поднесла к своим губам

— Что теперь? — я любовался как в ее чувственных губах исчезает кончик мундштука. Мне так захотелось повторить то, что было с ее губками вчера, но разговор выходил серьезный, и шаловливые мысли тут же развеялись

— Теперь изменяю тебе, потому что есть Павел Иосифович. Пожалуйста, прости, что вынуждена говорить такое, — она положила голову мне на грудь. — Изменяю ему, потому что неожиданно появился ты, и я ничего не могу ему сказать. И порвать с ним я не могу. Я не знаю, что мне делать. Все время думаю об этом.

— Мы уже завтра улетим в Москву, и там его не будет как минимум дней десять, — я обнял ее и тоже затянулся сладким табачком «Граф Орлов». — Давай, пока не будем мучиться этими проблемами. Десять дней, не так мало. Можно кое-что придумать.

— Но что? Он появится не позже середины июля. Павел… Ты не понимаешь, он полный страсти сразу прилетит ко мне! Я не могу его просто взять и оттолкнуть! — она сильнее прижалась ко мне. — Саш, я не знаю, что делать!

— Скажи правду, тебе было хорошо с ним? — наверное этот вопрос был жестоким, я почувствовал, как она словно сжалась.

— Я очень долго не была с мужчиной. Прости, но мне было хорошо на его яхте, — она замолчала с тревогой ожидая моей реакции.

— Ир, за то, что ты говоришь правду, я тебя обожаю, — я поцеловал ее.

— Я не всегда говорю правду. Бывает такое, что ее сказать просто нельзя. Знаешь, что я сейчас чувствую? — она подняла ко мне глаза. — Будто ты взрослее меня, а я наивная девочка.

— О, Перун на Небеси! Видишь, как легко решился вопрос с твоим возрастом! Все, нет больше этих беспокойств? Пусть из нас двоих, я буду старшим. И не бойся приезда Лапина в Москву. Я с этим смогу разобраться, — твердо заверил я.

В самом деле маг я или кто? Если потребуется я ему «Формат С:» сделаю на весь его жирный мозг. А вот то, что Ире понравилось с ним трахаться на яхте, меня царапнуло. Зря я вообще об этом спросил — очень дурное любопытство: и ее поставил в крайнюю неловкость, и себя задел. Ведь я ее в самом деле ревную.

То, что вместо легкого открытого экипажа подали карету на шесть мест, запряженную четверкой лошадей, Ирина очень удивилась. Я сказал, что ошибся, а дворецкий уже сунул карточку в ямской посыл и решили не отменять. Правда, позже выяснилось, что я Ирину на лишние семьдесят пять рублей опустил, но опыт — он бесценен.

Поскольку особой цели у нашей поездке не имелось, то решили прокатиться к Лидийскому рынку. Там, как слышала Ирина появились новые платья из модной ныне мануфактуры «Клео», а на обратном пути мы решили заехать на обед в ресторан. И я едва не согласился на «Аполлонию», потом спохватился: ведь мало ли как разговор повернется, может официант меня вспомнит или владелец заведения. Возьмут и ляпнут при Ирине про Леночку, которая была со мной. Поэтому решили отобедать в «Мраморном море» — там, говорят, тоже очень славно и вкусно.

Дорога к Лидийскому рынку около семи верст, потому как этот новый рынок уже за городом, у стен древнего амфитеатра. В общем, добираться не близко, и мы сначала говорили с Ириной о Петербурге и Наташе, а потом меня очень возбудило смотреть, как шевелятся в разговоре ее губы, и я сказал:

— Ир, слушай, а возьми в рот?

Сначала я думал, что «мама» возмутиться как вчера, но она хохотнула, прикрыв тот самый рот ладошкой и ответила:

— Ты совсем с ума сошел?

Только я сразу понял, что это означало «да».