— Братом, конечно, — пояснила я.

— А-а-а, — она весело хихикнула. — Ну тут, ора, списки не нужны. Единственная настоящая красавица — это невеста генерала Хэила. Ора Надия! Ее привезла сюда тетя.

— Подробнее? — Я мгновенно заинтересовалась таинственной особой.

— Ну... — Маника старательно подбирала слова. — Девушка она тихая, мечтательная немного. Во всем подчиняется опекунше.

— А эта самая опекунша?

— О! Она... — служанка выдохнула. — Ора Гюмзу очень... требовательная. Спуску никому не дает. Может наказать. Пожаловаться управляющему, если ей покажется, что полотенца недостаточно чистые или вода холодная. Дальняя родственница орина Сэтта ведь, а ведет себя так, словно хозяйка дома.

— И в чем это выражается? — Мысленно представив образ опекунши, поморщилась.

Вот и первые проблемы.

— Так ора Гюмзу уже и ручки своей подопечной для брачного браслета смазала. Подсуетилась, слух пустила, что все с браком решено, чтобы другие и не пытались. Хотя, там вопрос далеко не решенный. Вчера сама слышала — в отказ пошел молодой хозяин. Рычал недовольно, что зверь. Не будет никакой свадьбы!

— Ага, вот это очень интересно. — Я подошла к своему чемодану и, открыв его, вытащила пять медных монет. — Это тебе авансом за то, чтобы мы с братом оказались за одним столом с этой самой тетей и ее цветочком Надией.

— Это я легко, ора! — Деньги быстро перекочевали к служанке. — Я ведь помогаю формировать списки столов. К тому же хозяин велел разместить ваше семейство с ним за одним столом. Мне только и нужно — вписать туда еще и ору Гюмзу с ее прелестной племянницей.

— Значит, договорились! Ты мне помогаешь, а я тебя делаю чуточку богаче и ближе к хорошему браку.

— О! — Служанка просияла. — Я все для вас сделаю. Будет ваш брат осчастливлен единственной, если она вообще присутствует в этом доме.

Усмехнувшись, я достала нежно салатовое платье, отлично гармонирующее с цветом моих волос.

— Помоги мне одеться. Эти две недели мы должны провести с максимальной выгодой, Маника.

«И если Ульви не окажется с избранной, то мне конец!» — это я уже добавила про себя.

Выпорхнув из комнаты, на цыпочках подошла к двери родителей и тихонько постучала. Прошло несколько мгновений и мне открыли. Показался заспанный, немного помятый папа в старом домашнем костюме. Обтерев лицо ладонью, он уставился на меня мутноватым взглядом покрасневших с бодуна глаз.

Прищурился и как-то немного разочарованно вздохнул.

Ой, не меня здесь ждали. Скорее служанку с рассолом квашеной капусты или луковым супом.

— Айла, — шепнул он хрипло, — хорошо, что ты заглянула...

— Что на кухню метнуться за особым завтраком? — хмыкнула я.

— Нет, уже послал молодую служанку, должна вот-вот прийти, — пробормотал он в ответ и снова выглянул в коридор. — Тут другое...

— Мама? — насторожилась я. — Ей опять плохо? Лекарь был? Если нет, то я сейчас же его разыщу. А Ульви? Он помог? Где носит брата?

— Да тихо ты, торопыга, не разводи суету. — Папа сморщился, обхватил голову ладонями и жестом заставил меня умолкнуть. — Это ты у меня соня, а Ульви уже давно спустился в гостиную. Жаловался на тебя, сказал, что ты ему что-то там из одежды не положила. Я выдал ему халат. И целитель тоже уже был. Внимательно осмотрел, опросил и сказал — никакой хвори нет. Будет дальше наблюдать.

— Но как? — Я развела руками. — Ты же сказал, маме очень плохо…

— Айла, — страдальчески простонал отец, стискивая пальцами виски. — Умоляю, остынь. И не я сказал, а ты сама придумала и сама же впечатлилась. Все хорошо! Лежит мама, отходит от поездки. Говорит, что хочет кислого винограда. Ты представляешь! Пришлось вылавливать прислугу и озадачивать управляющего. Сладкий ей не годится, чего бы кисленького. Никогда ничего такого не ела, а здесь вот принеси ей и все. — Он мученически покачал головой. — Умаялся за утро. Но думаю, это просто легкое недомогание. Один раз появилась тошнота. Выпила лимонад и полегчало.

Такой ответ меня не успокоил, а скорее еще больше напугал.

Тошнота — это уже серьезно.

Да и виноград... Мама его никогда не любила! Что за странные желания?!

Нет, что-то с ней не так, и все тут!

— Нужно показать ее еще одному целителю, — возмутилась я на папино бездействие. — Ну, как так? Недомогание есть, а хвори нет! А если упустим время, а у нее серьезная болезнь! Нет, нужно в столицу... Срочно!

— Айла, выдохни, — взмолился отец. — Мама давно не путешествовала. Ей дорога далась тяжело. Кому-то достаточно выспаться, а кто-то два, а то и три дня пластом пролежать может.

— Это ты так думаешь! — заупрямилась я, уперев руки в бока.

— Это целитель так сказал, — в голосе отца послышались строгие бескомпромиссные нотки. — Но как бы там ни было, я останусь в комнате, а мама поспит немного дольше. К ужину, надеюсь, выйдем. Так что вы с Ульви пока сами.

Папа упёрся плечом в косяк двери и сложил руки на груди. Ему явно было сложно стоять на ногах.

Ох, уж это молодое вино!

Скосило так скосило.

Представляю, как сейчас выглядит дядя Сэтт. Какие там страдания.