Я же больше по внутренним делам. Уют в приёмной и кабинете, обеды и ужины в ресторанах, атмосфера в коллективе, подбодрить народ с отчётами, мелкие поручения типа химчистки и цветов жене.

Как же я теперь одна со всем справлюсь-то? Я даже китайского не знаю! И немецкого с французским. И итальянский! Только английский, и тот не в совершенстве.

Мне становится по-настоящему страшно.

Горюю так искренне, что девочки к концу дня начинают мне даже сочувствовать. Особенно, когда я рассказываю о происшествии с квартирой.

— Тиндер тебе в помощь, — говорит Тина.

— Не вздумай! — в ужасе восклицает Вета. — Давай я тебя с братом одноклассницы познакомлю? Развёлся недавно как раз.

— Я сейчас с кем угодно готова познакомиться, лишь бы женился, — бурчу, — а твой разведенка вряд ли готов второй раз на грабли наступить.

— Да, ты права, — мигом теряет энтузиазм коллега. — А может, тогда в клуб сходим? В пятницу. Заодно и отметим. Попрощаемся. В коем-то веке посидим, выпьем.

А вот это можно. Я редко куда-то выбираюсь, и это надо менять!

Но согласиться не успеваю — без пятнадцати пять открывается дверь кабинета генерального, из неё выходят Андрей Иванович и Матвей Михайлович. Они отправляются на прощание с коллективом — нам тоже надо, — а Варвин-младший остаётся.

— Эллада, зайдите ко мне, — говорит с порога новый босс грозным голосом. — А остальные могут идти в конференц-зал.

Я точно пока ещё ничего не натворила, но мне уже страшно. Ещё и это его «Эллада»! Ненавижу своё полное имя!

— Проходите, Эллада, присаживайтесь, — кивает босс на посетительский стул, а сам занимает кресло Андрея Ивановича.

Я прохожу, присаживаюсь, страха своего не показываю. Расправляю на коленях юбку, пытаясь представить на месте суровой ледышки душку-папика, мило улыбаюсь и тем самым показываю, что готова наладить контакт.

— Гордей Матвеевич, зовите меня пожалуйста Лада или Элла.

— Никаких коротких имён. В вашем личном деле написано Эллада, значит, так я и буду к вам обращаться, — на корню срезает мой дружелюбный настрой босс.

Ну прям настоящий варвар. Так и буду его, тирана, называть. Про себя.

— Как вам будет удобно. Простите, — вкладываю в слова максимум уважения, а самой хочется бежать за Тиной, тащить её в кабинет и умолять Варвина разглядеть деловые качества моей коллеги.

Просить, чтобы взял в ассистенты её, а меня сослал в кадры! Но тут он продолжает:

— Так как вы остаётесь одна, ваши должностные инструкции полностью изменятся. Их я напишу к завтрашнему утру и дам вам подписать. Учтите, Эллада, требовать и спрашивать буду строго. Платить за халатность тройную зарплату не намерен.

Я давлюсь воздухом. Что он сейчас сказал? Тройную? Зарплату? Тихонько кашляю в кулак, прочищая горло.

— Прошу прощения, Гордей Матвеевич, поперхнулась, — удаётся мне вымолвить почти своим голосом. — Я, наверное, ослышалась. Вы собираетесь повысить мне оклад в три раза?

— Разумеется. Но повторю: раз вы с первого раза не расслышали. Ваша работа должна быть безупречной. Иначе попрощаемся без выходного пособия.

Страшилки пролетают мимо ушей. Да за тройную оплату я готова сама лично дерево зубами перерабатывать вместо всего нашего производства!

— Не сомневайтесь! Я вас не подведу! — преданно заглядывая в глаза этого щедрого человека, клянусь.

— Мне, Эллада, ваши обещания никуда не упали, — сообщает холодно и даже кривится слегка, будто я ему неприятна. — Делами будете доказывать, что я не ошибся в выборе.

Я в растерянности. Совершенно не понимаю мотивов Варвина. Он так со мной общается, будто заранее ненавидит. А зачем тогда оставил? Боже! А вдруг я ему напоминаю треклятую Миру Пунш, и он будет отыгрываться на мне за все её грехи? Хотя нет, с чего бы? Между нами нет ничего общего! Тогда бы он Тину оставил, та хотя бы тоже брюнетка.

Пауза затягивается, и я решаю, что мне пора отчаливать. Очень хочется домой и подумать над происходящим.

— Ну… я пойду? — робко спрашиваю и приподнимаюсь.

— Сидеть! — рявкает босс, и я падаю обратно. Только тройная зарплата мешает мне сейчас рявкнуть в ответ, что я ему не собака и нечего со мной командами общаться. — Я ещё не закончил. Уйдёте, когда отпущу.

И опять смотрит на меня изучающе и молчит. Чувствую себя бабочкой под микроскопом. Чего он там во мне выискивает, даже представить не могу.