– Вы нервнобольной, - нетерпеливо сказал Замбендорф.
– Каждое поколение убеждено, что присутствует при начале конца. Таблички из раскопок в Ираке говорили то же самое 3000 лет до Рождества.

– Не только я, - возразил Мейси.
– Очень многие в САКО испытывают то же самое. Зачем иначе они послали бы меня? Они достаточно знают, чтобы прийти к такому же заключению.

Замбендорф снова повернулся и махнул рукой, отбрасывая слова Мейси.

– Вы все идеологи. Все беды мира вызваны благородными и праведными идеями о том, как должны жить люди. Я забочусь только о себе и предоставляю всему миру делать то же самое. И как он сам захочет. Это моя единственная идеология, и она хорошо мне служит.

Мейси несколько мгновений с сомнением смотрел на него.

– В самом деле?
– спросил он.
– Сомневаюсь.

– А это что должно означать?

– Чьим интересам вы служите - своим собственным или интересам ГКК?

– А разве они не могут совпасть? В правильных деловых отношениях выигрывают обе стороны.

– Когда у них есть свободный выбор, конечно. Но вас даже не ввели в суть дела.

– Откуда вы знаете, что мне сказали, а чего нет?
– спросил Замбендорф.

Мейси фыркнул.

– Совершенно очевидно по реакции на ваш трюк сразу после старта, что вы не должны были ничего знать. И готов поручиться, что с тех пор вас держат на коротком поводке. Каково себя чувствовать просто еще одной строчкой в списке собственности корпорации? Вас используют, когда это целесообразно. Так чьи же интересы, по-вашему, на первом месте?

– Не понимаю, о чем вы говорите, - напряженно ответил Замбендорф.

Но про себя он заключил, что Мейси прав. Так как он ничего не приобретал, вызывая вражду ГКК, так как он всегда искал новых возможностей, Замбендорф в пути вел себя осторожно и избегал представлений. Теперь, когда путешествие подошло к концу, пора снова заняться своим положением, решил он.

– Это невозможно. Во всяком случае не в ближайшем будущем, - сказал Каспар Ланг в своем кабинете в сфере 1.
– Персональные списки уже давно составлены. К тому же на этой стадии у вас нет определенной функции.

– Мне нужен полет на поверхность, - снова твердо сказал Замбендорф. Спуски уже начались, и я хочу быть в одном из шаттлов. Я не для того пролетел восемьсот миллионов миль, чтобы смотреть из иллюминаторов.

– Пока в пустынные местности отправляются только небольшие научные группы, чтобы проверить условия на поверхности и собрать образцы, ответил Ланг.
– Вот и все. Вы в такую группу не вписываетесь.

– В следующие несколько дней организуется большая экспедиция, чтобы установить первый контакт с талоидами, как только будет найдено удобное место, - спокойно возразил Замбендорф.

Ланг был потрясен.

– А вы откуда это знаете?

Замбендорф широко развел руки и скорчил гримасу, которая означала, что Лангу об этом не стоит спрашивать.

– Неважно... Но возможность будет идеальная. Это хорошо для меня, для моей известности. Следовательно, хорошо и для ГКК.

Ланг перевел дыхание и покачал головой.

– Не мне это решать, - сказал он. Про себя он все еще сердился на Замбендорфа за то, что тот открыл истинную цель экспедиции сразу после старта. Ланг чувствовал, что на его репутации это отразилось.

– Послушайте, не говорите мне этого, Каспар, - сказал Замбендорф. Даже если это правда, вы можете поговорить с Лехерни. Так что сделайте что-нибудь. Мне все равно как... но сделайте.

Ланг снова покачал головой.

– Простите, но в настоящее время никакой возможности. Может, позже... я не забуду.

Замбендорф еще несколько секунд смотрел на него, потом со вздохом встал.

– Ну, что ж, я не собираюсь больше спорить, - сказал он.
– Поскольку это связано с общественностью, я предоставлю дело своей сотруднице, которая такими вопросами занимается. Она позвонит вам попозже.
– С этими словами он направился к выходу.

Ланг про себя застонал.

– Это ничего не изменит, - сказал он вслед Замбендорфу.
– Я уже дал вам ответ, и он окончательный. Вы не полетите на поверхность, и Кларисса Эйдстадт тут ничего не добьется.

14

– У меня уже давно стало обычаем не верить ничьим пересказам чужих слов, и это всегда хорошо мне служило, - сказал Дорнвальд ехавшему рядом с ним Тиргу.
– Говорит ли Жизнетворец со своими жрецами и слышателями, я не знаю: это дело Его и их. Но мне кажется, что если бы Он потребовал от меня службы, то вполне мог бы Сам сказать об этом.
– Отряд двигался по хребту, направляясь к высокогорному переходу. На открытой местности колонна разбилась надвое, к тому же разведчики были посланы на небольшое расстояние вперед и в стороны. Леса южной Кроаксии теперь лежали сзади и внизу.