Мейси вопросительно взглянул на Прайса, пока Замбендорф наполнял чашку. Прайс только беспомощно пожал плечами.

– Странно, - сказал Мейси Замбендорфу. Помолчал и с любопытством склонил голову набок.
– У меня такое чувство, что вы говорите правду. Либо вы самый изощренный лжец, каких я только встречал - а я их встречал немало, - либо во всем этом что-то подозрительное. Я хотел бы вам поверить.

Замбендорф испытал такое чувство, словно его рассматривают под микроскопом.

– А почему же не верите?
– громко и раздраженно спросил он.
– Какая у меня причина лгать? Если хотите знать, мне недавно предложили именно такую сделку, и я ее отверг. Это вас удовлетворяет?

– Отвергли, - повторил Мейси, не в состоянии отказаться от насмешливого тона.

Замбендорф снова повернулся.

– Отверг.
– Он произнес это медленно и отчетливо и потянул себя за бороду в нескольких дюймах от лица Мейси.

– Вероятно, это лучшее предложение за всю вашу жизнь. Ничего лучше вы никогда не получите, - саркастически протянул сзади Прайс.
– Все готово, и вас будут поддерживать самые нужные люди... и вы отказались. А почему вы так поступили?

– Мои причины - это мои причины, - сказал Замбендорф.
– И не ваше это дело.

– Когда вы помогаете людям превратить целую расу во второсортные существа в своих интересах - причем, они будут утверждать, что сделали это ради меня и от моего имени, - это и мое дело, - возразил Мейси.

Замбендорф покраснел.

– Ради Бога, я ничего не сделал, чтобы помочь им!
– закричал он.
– Я отказался от их предложения. Сколько раз мне это повторять? Что с вами двумя?

– Почему вы отказались?
– снова спросил Мейси.

– Что это такое? Я отказываюсь подвергаться перекрестному допросу!

– Ба!... Именно так я и думал!
– фыркнул Мейси.

– Он захвачен с уликами, - сказал Прайс.
– Он с ними по самое горло.

– А вам не приходило в голову, что забота о благополучии братских разумных существ - не ваша монополия?
– разозлился Замбендорф.
– Если хотите знать, отказался я потому, что мне не все равно, что будет с талоидами... как и вам, может, даже больше. Можете вы это понять? Что-нибудь способно проникать в ваши толстые черепа?
– Он вызывающе посмотрел на Мейси, потом на Прайса. И когда заговорил снова, голос его дрожал от сдерживаемого чувства.
– Я, вероятно, знаю их лучше, чем любой другой участник экспедиции. Разве не я первым обменялся с ними информацией? Разве не ко мне они обращались за разъяснениями, даже после того как им несколько раз заявили, что официальными представителями на переговорах являются Жиро и другие ходячие сборники распоряжений? Не спрашивайте меня как, но я чувствую мир талоидов за словами на экранах и этими их неподвижными металлическими лицами.

Замбендорф слегка успокоился.

– Там целый мир, знаете... не такой, какой мы способны воспринять непосредственно, может, мы даже не сможем его постигнуть... теплый, богатый, многоцветный, если воспринимать его чувствами талоидов, как Земля для нас. Я чувствую это, когда разговариваю с ними.
– Двое молча слушали, а он продолжал уже спокойнее: - Талоиды знают, что я чувствую. Поэтому они мне доверяют. Они верят, когда я говорю им о мирах за пределами их мира, о новых мирах сознания, которые существуют за облаками, закрывающими сейчас горизонты их знаний. Они верят, что я могу показать им пути, как проникнуть в эти новые миры. Это больше, чем ожидали от меня все эти глупцы на Земле.
– Голос его стал презрительным.
– И вы думаете, что я могу променять это на что-нибудь предложенное мне привилегированными чиновниками и дельцами? Да ведь им никогда в голову не приходила собственная мысль, они не знают, что такое вдохновение.
– Замбендорф заставил себя снова взглянуть на Мейси и Пирса и покачал головой.
– Нет, не учите меня смыслу слова "человечность", незначительности всяких биологических различий и прочему вздору. Потому что я сам могу вам дать хороший урок в этом.

В каюте наступило долгое молчание. Мейси допил свой кофе, потом взглянул на Прайса и вопросительно поднял брови. Прайс выглядел неуверенно, он ничего не ответил.

– Я... гм... вероятно, нам надо извиниться перед вами, - сказал наконец Мейси.

Замбендорф коротко кивнул и больше к этому не возвращался. Он с любопытством взглянул на Мейси.

– Вы все-таки не объяснили, почему решили, что я принял предложение, - сказал он.

Мейси снова взглянул на Прайса. Прайс скорчил гримасу и пожал плечами.

– Полагаю, он имеет право знать, - сказал он. Замбендорф непонимающе нахмурился.

Мейси вздохнул, на секунду-две задержал дыхание, потом резко выдохнул и согласно кивнул.

– Давайте. Верно, - сказал он. Потом повернулся к Замбендорфу.
– То, что вы сейчас увидите, очевидно, не предназначено для всеобщего сведения. Не знаю, известно ли вам, что новости с Земли, прежде чем быть распространенными на "Орионе", проходят цензуру. Большая часть земных новостей относительно нашей экспедиции вообще устраняется. Но мы предвидели это еще до отлета и приготовили особый канал связи с САКО.

Замбендорф смотрел, как Прайс открывает стенной шкаф и достает оттуда небольшой металлический ящик, в котором, в свою очередь, оказалось собрание видеокассет. Прайс отобрал одну из кассет, подошел к терминалу связи в каюте и вставил кассету, в то же самое время отключив терминал от местной связи. Очевидно, то, что содержалось на кассетах, было слишком деликатно, чтобы доверять его базам данных корабля. Замбендорф удивленно взглянул на Мейси.

– Если вам тоже сказали, что мы направляемся на Марс, как же вам одновременно дали особую линию связи?
– спросил он.
– Зачем она вам тогда?