Три «безусловно» подряд, подумал Уильям, который подмечал такие вещи. Если человек за одну короткую речь три раза говорит «безусловно» – значит, его внутренняя пружина вот-вот лопнет.

– У нас тут буквы ящиками стоят, – спокойно ответил Доброгор. – Мы можем составить какие угодно слова.

– Вот видите, в этом-то и проблема, – сказал казначей. – А если металл запомнит слова, которые напечатал? Граверы хотя бы переплавляют свои пластины, и очищающее влияние огня…

– Прошу прощения, ваша уважаемость, – перебил его Доброгор. Один из гномов осторожно постучал его по плечу и вручил кусок бумаги. Доброгор передал его казначею.

– Молодой Кезлонг подумал, что вам понравится такой сувенир, – сказал он. – Только набрал текст из кассы – и уже стянул с камня. Он парень быстрый.

Казначей попытался сурово оглядеть молодого гнома сверху донизу, хотя в случае с гномами такое запугивание никогда не срабатывало, потому что путь донизу был слишком короток.

– Правда? – сказал он. – Как интере…

Его глаза пробежались по строчкам.

И выпучились.

– Но это же… то, что я говорил… я же только что это сказал… откуда вы знали, что я… Ну, то есть это же мои слова… – пробормотал казначей, заикаясь.

– Они, разумеется, совершенно необоснованы, – сказал Доброгор.

– Подождите-ка минутку… – начал казначей.

Уильям оставил их разбираться. О чем шла речь, он понял, – даже у граверов вместо верстака был большой плоский камень. И он уже видел, как гномы снимают листы бумаги с металлических литер, так что тут тоже все было понятно. А слова казначея и впрямь были необоснованными. Металл ведь неодушевленный.

Он взглянул поверх головы гнома, который резво заполнял буквами крошечную металлическую коробочку – коротенькие пальцы сновали между отделениями большой кассы со шрифтом. Все заглавные буквы – верху, все строчные – снизу. Можно было даже понять, что он набирает, просто наблюдая за движениями рук над подносом.

– «З-а-р-а-б-а-т-ы-в-а-й-$-$-$-в-с-в-а-б-о-д-н-о-ев-р-е…» – пробормотал Уильям.

И на него снизошло осознание. Он взглянул на замасленные бумажки, лежавшие рядом с подносом.

Они были исписаны мелким угловатым почерком, кричавшим о том, что его хозяин – прохвост, у которого ручка постоянно выскальзывает из пальцев.

На С.Р.Б.Н. Достабля даже мухи не садились. Он потребовал бы с них арендную плату.

Уильям почти машинально достал свой блокнот, облизал карандаш и, пользуясь понятными лишь ему сокращениями, записал:

Он помедлил. Разговор в другом конце комнаты определенно повернул в более деловое русло.

– Сколько-сколько за тысячу? – переспросил казначей.

– А оптом еще дешевле, – ответил Доброгор. – Но мелкие заказы – не проблема.

У казначея был теплый невидящий взгляд человека, который работает с числами и предвкушает, как одно из них, особенно крупное и неудобное, уменьшится в самом ближайшем будущем – а в таких обстоятельствах у философии нет никаких шансов. Что до Доброгора, то на видимой части его лица был веселый прищур, свойственный тем, кто только что сообразил, как сделать из свинца еще больше золота.

– Разумеется, такой крупный контракт требует одобрения самого аркканцлера, – сказал казначей, – но, уверяю вас, он очень внимательно прислушивается к моим словам.

– Не сомневаюсь, ваша светлость, – жизнерадостно отозвался Доброгор.

– Кстати, э, говоря, а у вас бывают ежегодные банкеты?

– О да. Определенно, – сказал гном.

– А когда?

– А когда вам будет удобно?

«Вртно зклчне блшг кнтркта с Неким Образовательным Учреждением в грде, – написал Уильям, а потом, поскольку был честен, добавил: – По надежным сведениям».

Что ж, дела шли неплохо. Он только утром отправил одно письмо, а у него уже есть важное сообщение для следующего…

…вот только его клиенты будут ожидать следующее только через месяц. А он сильно подозревал, что к тому времени это уже никого не заинтересует. С другой стороны, если он им об этом не сообщит, кто-то обязательно будет недоволен. В прошлом году Уильяму устроили головомойку из-за дождя из собак над улицей Паточной Шахты – а ведь его на самом деле вообще не было.