Попетляв по улочкам и дождавшись сумерек, когда зажгутся фонари, я свернул на парковую аллею. Конечно, следовало бы погулять побольше, чтобы темнота стала ещё гуще, но мне нужно было успеть вернуться в часть. Наблюдательница так и шла за мной следом, держась на приличном расстоянии.

Молодые парочки ещё не успели облюбовать скамейки, так как сырость и холодная поверхность деревянных реек могла остудить любой страстный пыл. По случаю сумерек в парке было не очень много народа. Это играло мне на руку. Я прошел по тропинкам, свернул к большой ракушке, в которой летом играл оркестр, а из-за зимнего времени была закрыта.

Пройдя через площадку мимо сырых скамеек, я свернул за ракушку. Быстро обежав вокруг неё, я притаился. Ощущал себя маньяком на охоте. Моя наблюдательница похоже настолько уверовала в силу своей незаметности, что когда потеряла меня из вида, тут же поспешила исправить это упущение.

Она в самом деле думала, что я прошел мимо ракушки и скрылся за деревьями, поэтому только испуганно всхлипнула, когда моя ладонь закрыла ей рот, вторая рука обхватила тело, а в ухо раздался горячий шепот:

— Фроляйн, а ведь я сразу понял, что приглянулся тебе. Вот ты и ходишь за мной, как привязанная. А ты мне тоже нравишься. Вот прямо чувствую, что ты очень горячая штучка.

Моя рука, которая держала её за талию, скользнула вниз и раздвинула полы пальто. Пальцы ловко проникли за отворот юбки и коснулись края атласных трусиков. Пробежали дальше. "Вобла" прерывисто вздохнула, а потом я почувствовал, что её ноги чуточку подогнулись.

Похоже, что моя преследовательница давно не имела половых связей, если так быстро поплыла. Что же, этим надо воспользоваться, чтобы раздобыть информацию. Теперь я ощущал себя Мата Хари...

Неподалеку от нас находилась дверь в подсобное помещение. Чуть ли не танцевальным движением танго я приблизился к нему со своей "танцевальной" партнершей. То, что она была не против подобных движений, было понятно из негромких слов "йя, йя".

Её тело слегка обмякло, она позволяла моим пальцам двигаться так, как этого бы хотелось мне. А мне хотелось убраться с улицы. Пусть и не в мягкое и теплое нутро гостиничного номера, но хотя бы прочь с любопытных глаз.

— Что вы делаете? — словно очнулась моя партнерша по странному танцу.

— Только приятное вам, — прошептал я горячо на ухо. — Не бойтесь, фройляйн, с вами ничего плохого не случится...

От моего шепота её тело ещё больше обессилело. Мне пришлось едва ли не тащить её на себе, подпинывая ватные ноги, чтобы не упала в мокрый снег. Сам тем временем дернул за скобу, на которой держался замок, закрывающий подсобное помещение от любопытных мальчишек и всяких-разных вороватых личностей. Размокшее по весне дерево охотно выпустило ржавое железо из себя, открыв нам доступ к темному помещению.

Жалобно скрипнув, дверь пустила нас в небольшое помещение. Внутри находились грабли, лопаты, другой парковый инвентарь. У другой стенки приткнулись три стула и круглый столик на одной ноге, похоже, что инвентарь для какой-то пьесы. Тут же был вход на сцену, ступеньки вели на верх, где была ещё одна дверь.

На сцену я не поперся — не настолько ещё обнаглел, чтобы этим самым на сцене заниматься, но вот к столику потянул.

— Что вы со мной делаете? — чуть ли не взмолилась женщина.

— А вы не понимаете? Сейчас я буду любить вас нежно и страстно, — развернул я к себе женщину и впился в губы поцелуем.

Она что-то промычала, но я даже не стал пытаться разобрать — что именно.

Я начал использовать "медовую ловушку". На самом деле человек бывает максимально расслаблен после хорошего массажа или после хорошего соития. Вот второе я и предложил своей наблюдательнице. Конечно, для вида она посопротивлялась, когда нижнее белье было задрано и опущено, но потом страстно прижала к себе. Так страстно, как будто пыталась впитать в себя всего, без остатка.

Завербовать сухопарую дамочку я не хотел, но вот добыть кое-какую информацию не мешало бы. Мне нужно только достаточно расслабить свою наблюдательницу, а потом задействовать гипноз. Если уж она была назначена наблюдательницей и имела место в свите такого представительного человека, как де Мезьер, то явно была подкована на случай перевербовки. Да и на случай раскалывания тоже была заточена.

Однако, неожиданность вкупе с животными инстинктами должны заставить треснуть стальную дверь бункера, где пряталась нужная мне информация. И да, сейчас я чувствовал себя секс-шпионом.