– Нет, Чоко. Именно Великие Скалы. – Произнесла суперкарго. – Только там мы могли подцепить заразу. Я уже иду искать. Марихуана, отведи корыто миль на тыщу и зависни, пока будем перерывать шкафы, кладовки и амбары… Успокойтесь, мальчики—девочки—нитонидругое. Я знаю, где, так что аврального аврала не будет. Если найду. Если же нет… Задействование всех до единого сервисных устройств корабля плюс наш посильный вклад – начнётся, если я вернусь с пустыми лапами. Тогда будем языками вылизывать все отсеки, сектора, коридоры, шахты, залы, оранжереи, – Ррри перевела дыхание, – шлюзы, рубки, каюты, казармы, полигон, палубы, гальюны, бассейны, углы, нычки, и так далее. То—то чернокрысов настреляемся, и вообще – узнаем много нового и неожиданного о нашей лоханке, полной белых пятен благодаря таинственности наших лентяек Сетей… ПочАпали, малыш.

И они «почапали».

Весь Экипаж со смешанным чувством тревоги и надежды наблюдал, как роботы, направляемые приказами Ррри и Сола, вошли в четыре заполненных невыгруженным шипритом грузовых модуля. Там они приступили к поиску, просеивая и сканируя каждую жменьку, методично перегружая в пустые модули руду, из которой в результате сложного техпроцесса получается легирующая добавка в сплав, используемый для строительства корпусов звездолётов.

– Хорошо хоть, полных трюмов четыре всего, а не четыреста… – проворчал Кэп Йо и дал отбой предстартового состояния: – Отдыхайте покуда. «Костюмы» из администрации космобазы нас уже не достанут, мы вне пределов их юрисдикции, можем хоть до следующего тысячелетия искать.

Номи анг—лифтом и анг—транспортёром вернулась в свою каюту. Рассеянно остановилась посреди круглой «гостиной» с куполообразным, напоминающим грудь изнутри, потолком… подумав, решила переодеться.

Об этом жутком «талисмане» она старалась не вспоминать. Девушка неоднократно, изо всех сил, пыталась уловить в эфире что—нибудь необычное, но ничего ЭТАКОГО вычленить из хаотического коктейля не сумела. «Мутотень» не проявляла себя, по крайней мере в диапазоне, доступном восприятию.

Гоня от себя мрачные предположения, Номи разделась и вошла в ванную.

Мельком глянув на себя, отразившуюся в зеркальной стене, показала этой «дуре последней» язык («Эй, Моя Богиня, ты там где—то прячешься?..») и отвернулась.

Миновала пустое углубление в полу, имеющее характерную форму вагины и наполняемое когда надо водой. Сняла полусапожки, сбросила ригаровую курточку, ремни и подсумки, комби—юбку, стянула кружевные красные трусики, вошла в прозрачностенную кондомообразную кабинку и наскоро взбодрилась семикомпонентным «контрастником».

Вернулась в большую залу, скомандовала «ОТКРОЙСЯ!» панели, закрывающей вход в спальню, а в спальне скомандовала то же самое панели, прикрывающей «платяной шкаф», и вошла в него.

Номи, волею судеб угодив на «Пожиратель», случайно выбрала именно эту каюту. Она ткнула наугад в объёмную план—схему, высвеченную Сетью… Позже – удивилась более чем удачному выбору. Некогда эта каюта предназначалась для полномочной личной представительницы сейлемской императрицы на «Бестии»; до сих пор имеется на сейлемских кораблях такая штатная единица. И бонза, занимавшая эту должность на «Бестии» перед списанием, явно была женщиной со специфическим вкусом… родственным пристрастиям новой обитательницы.

По крайней мере, имея средства, Номи примерно так же отделала и обставила бы себе жильё. И обязательно оснастила бы каюту в точности таким же ложем, трансформируемым в сенсорный «кокон» виртуального секса.

Поэтому девушка практически ничего не поменяла в интерьере.

Даже светильники по углам квадратной спальни, выполненные в виде громадных фаллосов, оставила. Хотя эти воплощения нимфоманских грёз сочла перебором, превысившим грань, отделяющую от пошлой безвкусицы пусть и специфический, но вкус. «Я, конечно, эротоманка и потенциальная нимфоманка, – подумала Номи, впервые узрев малиново светившиеся в углах верхушки—головки, – но не до такой же степени…»

И всё же – оставила светильники в спальне. Не поднялась рука нарушить «целостность ансамбля».

Войдя сейчас в шкаф, она не колеблясь выбрала достаточно консервативное бельё старинной венерианско—земной фирмы «Кей Пентхауз Лонжюрейн», и мешковатый рабочий комбинезон модели «зайцев—1501». Рейс – это рейс. Пусть он даже ещё и не начался… Потехе – час, делу – время. Обмануло предчувствие, ну что ж – да будет так.

В голове звучало выхваченное из трансляции: [[…let it be. Let it be!.. let it be…]]. Вернулась привычка комментировать мысли подходящими по смыслу цитатами из песен, звучавших в эфире…

Талисман отыскался в тот момент, когда Номи, уныло маясь в ожидании, сидела в кресле—бутоне. По своему обыкновению подобрав под себя обе ноги, она играла в «морской бой». Глупее занятия придумать просто не смогла, и потому раз за разом проигрывала Дусе—1 в этой древней, как мир, игре. Постоянно «зевала», потому что совершенно не обдумывала координаты целей – голова, конечно же, совершенно иными мыслями забита была.

– …Тю—у—у, если эта каменюка – свет, а мы все – тьма, то в гробу я эту лампочку видал! Тоже мне – светоч хренов! – раздался голос субкарго в тот момент, когда Номи потеряла очередной «стоодиннадцатитрубный».