Чушь. Мы уже не те волки, что раньше, и можем себя полностью контролировать. Так мог и Райан. Он мог отказаться от меня, не смотря на связь, если бы только захотел. Но он хочет чего-то другого, чего мне не понять. Пока все смахивает на необоснованную ревность. Этого красавчика просто бесит, что ему предпочли другого. Вот и все.

— Говори, что хочешь папа, но я свое решение уже приняла, — пошла к лестнице, но взявшись за перила, остановилась. — С Райаном у меня ничего не будет. И если ты хочешь моего счастья, своей дочери, а не пресмыкаться перед Эртоном, потому что он один из членов правления, то ты примешь Эда как мою пару, — начинаю подниматься вверх, но так и не услышала от отца больше ни слова.

Главное, что я сказала то, что хотела. И мне значительно полегчало. Пусть теперь думает, что с этим делать.

Должно быть, он пока это только переваривает. Ведь весь его надуманный и идеальный мир, где все идет как по маслу — рухнул. Теперь ему нужно продумывать новую тактику. К которой, черт возьми, я буду готова. Не дам слабину!

Мы созванивались с Эдом еще перед самым моим приездом на север, а сейчас он почему-то недоступен. Возможно, он все еще в больнице, а там сел телефон. Надеюсь, утром мы поговорим и окончательно решим, что нам делать и как быть. А еще я рассчитываю на благоразумие отца. Он должен понять меня. И если не принять Эда, то хотя бы отпустить нас с миром.

Этим ранним утром меня разбудил звонок в дверь. Голова так раскалывалась, что я с трудом оторвала ее от подушки, приподнимаясь на локтях. Взглянула на часы, а там как раз тот час, когда отца нет дома. Придется открывать. Иначе звонку конец скоро придет. Это кто-то очень настойчивый.

— Сейчас… — тяну я, на ходу завязывая пояс халата. — Я иду. Хватит звонить…

Открываю, а там мой страх и ненависть — в одном флаконе, за дверью.

Черт, вижу ему просто не терпится приступить мной командовать.

— Мм… ты дома, — кивает Райан, делая шаг вперед. — Не удрала болтаться по ночам в сомнительной компании… — оперся плечом о дверной косяк. — Похвально. Правильно, что сидишь дома. Одобряю.

Какой же он… черт возьми…

— Ты не заставишь меня все время сидеть дома, Райан! — цежу я сквозь зубы. — И хватит меня рассматривать. Дыру во мне сделаешь.

— Не запретишь, — улыбается безрадостно. — Даже прохожему не запретишь смотреть на тебя, а мне уж тем более, — скрещивает руки на груди.

И какого черта, спрашивается, приперся в такую рань.

— Я тебя не приглашала, Райан. И еще утро.

Опомнилась… И правда, утро. Оттого он меня и разглядывает, потому что выгляжу не так, как он привык меня видеть. Волосы растрепанные, а еще я ужасно бледная, с пересохшими, потрескавшимися губами, на которых волк сейчас зациклил свой взгляд.

— Да, утро. Вот я и подумал, почему бы нам не позавтракать где-нибудь, вместе. Ты же сама сказала, что не хочешь сидеть взаперти. А я предлагаю тебе альтернативу. Что скажешь?

— Иди ты в одно место со своим завтраком, Райан, — прищуриваю глаза.

— В одно место, говоришь… — улыбается и делает неожиданный шаг вперед, заставляя меня отступить в прихожую. — В твое? — приподнимает брови.

Он даже минуты не может быть нормальным.

— Я тебе не предлагала войти, — цежу я.

— Мы все еще говорим о твоем «месте» или уже о твоем доме?

И я покраснела. Я, черт возьми, покраснела. Чувствую, как горят мои щеки. Вдобавок ко всему, он именно в эту секунду это лицезреет. И никуда не деться от этого проницательного взгляда, который, кажется, смотрит прямо в душу.

— Про дом, — фыркаю. — Уходи. Сейчас же. Я вообще-то еще отдыхаю.

— Какая ты грубая, — наигранно нахмурился. — Помнится мне, я тебя нормально принял у себя. Не выгонял. Напротив, стул тебе пододвигал, вина наливал. А ты…

— Ты чего добиваешься, а? — начинала пятиться назад. — Да не будет по-твоему, как бы ты не старался и что бы не говорил. Хоть башкой об стену расшибись, понял? Я с тобой не буду, — разрезаю руками воздух.

А вот и неподдельные эмоции на его лице проявились. Как это от него пар еще не идет, а?

— Значит, хочешь быть шлюхой? Я правильно тебя понял? — останавливается, а скорее замирает.

Урод. Можно подумать, что он девственник. Конечно, против них законов таких нет. Они делают, что хотят до того как не в паре. Но все же…

— Что, теперь всем будешь трепать об этом? На каждом углу? — ставлю руку в бок.

— Значит, ты всё-таки признаешь себя шлюхой… — качает головой. — Охренеть… — он еще способен чему-то удивляться. — Нет, Джейн. Я не стану об этом говорить. А если даже кто-то узнает об этом, то и тому запрещу называть тебя так. Только я так буду тебя называть, если мне захочется.