Ирония, слышавшаяся в шутке Софронова, задела Дементьева, но он ответил спокойно, подбадривая себя и своих рыбаков, которые с интересом прислушивались к этой словесной дуэли.

— Мы не то, чтобы какие-то консерваторы. Понятно, Алексеевич? Новое надо внедрять!

Софронов не счел нужным спорить, но покосился на корму своего судна — дескать, науку внедряй, а пока полюбуйся на мой улов и позавидуй!

— Слушай, Софронов, какая это ловля — рыбу горчицей мазать, — неожиданно вмешался Бабаян. — Горчица, перец, понимаешь, лавровый листик! Кухня, да? А время идет!

Бабаян от огорчения даже плюнул. Дементьев расхохотался.

— Слышишь, Алексеич, ему горчица все глаза выела. Вот, брат, как науку вперед двигать. А ты не прав, Саша, — продолжал он, обращаясь уже к своему матросу, — мы большое дело делаем, килька-то у нас свежинка, почитай, готовые консервы!

Довольный тем, что последнее слово осталось за ним, Дементьев закрыл двери рубки, включил моторы, быстро продвинул свой сейнер вперед, и через пять минут первые ящики с охлажденной рыбой уже перегружались в трюмы рефрижератора.

Я перешел на борт «Псела», чтобы поближе познакомиться с его капитаном. Застал его за завтраком.

Петру Алексеевичу сорок с небольшим, но, рано поседев, он выглядит старше. На море Софронов провел почти всю сознательную жизнь, если не считать двух лет, отданных Отечественной войне. Вот уже три года он — один из лучших рыбаков Каспия.

Правда, рассказывая о нем, товарищи, как бы вскользь, упоминали, что Петр Алексеевич — «мужик извилистый», несколько «зажимает» свой опыт.

Я спросил у Петра Алексеевича, как он находит места, богатые рыбой.

— Это рыба меня находит, — пошутил Софронов.

— Всегда находит?

— Всегда, — улыбнулся он.

Однако в разговоре выяснилось, что бывали у Софронова и такие ночи, когда его сейнер привозил всего три центнера рыбы. Петр Алексеевич рисковал, отдавая иной раз целую ночь поискам наибольших скоплений кильки. Зато, набредя на «богатое» место, он с лихвой наверстывал время. Он брал улов и хорошо изучал этот район, течения в море, донный грунт.

— Вот пример, — сказал Петр Алексеевич, — есть у нас сейчас сейнер «Пинега», море — одно, и суда — одни, а «Пинега» за три года поймала ровно вполовину нашего. Или вот потушат огни и спать ложатся. Поспят — начинают ловить. Надо хотеть хорошо рыбачить — это главное.

Дружная команда сейнера «Псел» добивается больших уловов потому, что дорожит каждой минутой. Едва судно станет на якорь, как рыбаки спускают в море одновременно обе конусные сети, по бортам судна зажигаются сразу две лампы. Затем, когда рыба скопляется, одна лампа отключается, и косяки кильки сосредотачиваются у правого или левого борта сейнера.

Лов начинают в быстром темпе. Едва одна сеть нависает над палубой, как в воде с противоположной стороны зажигается лампа второй конусной сети. Рыба устремляется туда. Так каждые пять-шесть минут: сети летят вверх, вниз, то в море, то на палубу.

Высокая мачта посредине судна, грузовые стрелы, почти под прямым углом прикрепленные к ней, конусные сети на длинных канатах — все это напоминает огромное качающееся коромысло. Сети, точно ведра, одно за другим, зачерпывают в море по несколько центнеров кильки.

На ином сейнере запоздают в район лова, другие ждут полной темноты и тогда лишь опускают сети. У Софронова судно всегда на месте вовремя и сети в воде еще засветло. Только начали сгущаться сумерки — зажигаются лампы, на палубу уже льется килька и команда выигрывает лишних час-полтора активного лова. Вот почему капитан Софронов привозит иной раз в два раза больше рыбы, чем соседи.

…Сейнер «Псел» подошел к борту рефрижератора «Холод» вслед за «Гоголем» и начал разгрузку. Кран осторожно подхватывал ящики и опускал их в глубокий трюм, где искусственно поддерживается низкая температура.

Из трюма тянуло холодом, густым запахом влажной рыбы. Жирная вода из ящиков текла по скользкой палубе, рефрижератор качало на волне, и это затрудняло работу грузчиков. Все они торопились, чтобы уже к вечеру рефрижератор мог уйти в Астрахань.

Этот большой корабль и группа других судов пришли на каспийский килечный промысел из Черного моря, через Волго-Донской канал. Вместе с транспортными судами здесь находился и отряд черноморских сейнеров. Рыбаки Новороссийска и Керчи учились лову на электросвет.