— Ева, — повышаю голос, чтобы она могла расслышать его сквозь шум ветра. — Немедленно вернись сюда, Гёршт.

Ее шаги замедляются на секунду, но затем она продолжает, не удостоив меня ни взглядом, ни ответом. Боже, почему с ней так сложно? Делаю быстрые шаги и разворачиваю Еву к себе лицом.

Ее красивое лицо искажено яростью, губы сжаты в тонкую линию, а глаза сверкают ледяным огнем. Чувствую, как мой собственный гнев нарастает. Отвечаю ей таким же свирепым взглядом.

— Куда, блять, ты уходишь? — несмотря на гнев, голос тихий.

— Как думаешь? — Ева рычит, глаза сверкают вызовом. — Подальше от тебя.

— Снова сбегаешь и ведешь себя по-детски, карамелька. Ты не особо протестовала, когда мы ехали сюда. Или боишься, что я снова зацелую тебя до бесчувствия?

— Тот поцелуй был ошибкой, — огрызается Ева, стряхивая мою руку. — То, что никогда больше не повторится. Я скорее поцелую скользкую жабу, чем позволю тебе снова прикоснуться ко мне.

Из меня вырывается смешок, и Ева выглядит еще злее.

— Посмотрим, карамелька. Хорошо, иди, если хочешь. Приятной прогулки обратно в Питер.

Разворачиваюсь и ухожу, оставив ошеломленную Еву. Усмехаюсь про себя. Готов поспорить, Ева стоит там, глядя мне в спину, и задается вопросом, не сошел ли я с ума.

Останавливаюсь возле машины, забирая сумку с ноутбуком, и направляюсь к вертолету. Олег уже внутри, проводит последние проверки. Пилот поднимает глаза, когда я забираюсь на борт, устраиваясь на задних сидениях.

— Планы изменились, босс?

— Она будет здесь через минуту. Просто будь готов к взлету, — достаю документы и просматриваю отчет о расходах компании.

— Конечно, Тимур Львович, — пилот кивает.

Но проходит пять минут, затем десять. Хоть я и выгляжу образцом беззаботности, внутри все напряженно. Поднимаю взгляд, осматривая местность вокруг, поджав губы.

— И где ее носит? — бормочу, надеясь, что глупая женщина не решила упрямо идти пешком до самого города. — Клянусь Богом, я сверну ей шею, если она…

Слова обрываются при звуке каблуков, отбивающих нетерпеливый ритм по асфальту. Облегчение охватывает меня, когда Ева появляется в открытой двери с лицом, лишенным эмоций.

Ева демонстративно игнорирует руку, которую я протягиваю, вместо этого, ухватившись за края двери и подтянувшись. Она бросает на меня взгляд, обещающий возмездие, и отворачивается, уставившись прямо перед собой в молчании с плотно сжатыми губами. Посмеиваюсь про себя, возвращаю внимание к бумагам.

— Возможно, вы захотите пристегнуться, — Олег защелкивает ремни безопасности вокруг тела Евы и протягивает ей наушники. — И наденьте это. Они помогут справиться с шумом.

Мгновение спустя двигатель с ревом оживает, лопасти набирают обороты, большая птица поднимается в воздух. Боковым зрением слежу за Евой, которая держится прямо, даже не вздрогнув.

— Время прибытия – 20 минут, босс, — в наушнике раздается голос Олега, и я киваю.

Глава 12.2

Я сходила с ума. Злилась на себя за то, что позволила Тимуру снова взять над собой верх. И злилась на него за то, что он манипулировал мной таким образом.

Задаюсь вопросом, что подумает Александр, когда я не приду. Вспышка вины всколыхнула внутренности. Как я могла позволить одному простому поцелую вскружить голову и завести в такую ловушку? В глубине души знала ответ на этот вопрос, но отказывалась признавать.

Стыд и обида сжимают сердце. Я по глупости позволила себе поверить, что Тимур поцеловал меня, потому что хотел, нашел что-то во мне, но в машине я, наконец, увидела правду. Этот мужчина с самого начала планировал поцеловать меня, зная, что отвлечет настолько, что сможет заставить делать все, что захочет. И было больно понимать, что если бы Тимур захотел продолжения, я не отказалась бы.

Вот почему я так спокойно сидела в этой чертовой машине, пока ехала сюда. Потому что надеялась, что Тимур испытывает ко мне то же самое. Глупая!

Вертолет! Тимур заставил меня сесть в вертолет! Моему ужасу не было предела. Конечно же, я раньше летала в самолетах и совершенно спокойно воспринимала перелеты, но когда я видела этого черного гиганта, который отблескивал на солнце, мое сердце сжималось.

Виды, которые открывались с высоты птичьего полета, завораживали своей обширностью и первобытностью. Закрываю глаза и прислушиваюсь к новым ощущениям. Я старалась внешне сохранить спокойствие, когда внутри меня радовалась маленькая Ева.