– Провожу тебя. Отсюда так просто не выйти, даже с помощью артефактов. Кстати, кольцо допускает погрешность на пять-восемь метров. Это может быть крайне критично. Пойдем, я тебе все расскажу, ты это можешь исправить.

И увлеченные чисто научной беседой великие ведуны вышли навстречу московскому сентябрю. Жизнь продолжалась.

Давно уже Древний дракон не был себе вот настолько противен.

Он еще совсем недавно считал себя мудрым и грамотным аналитиком? Безмозглый ящер с ай кью, как у устрицы он, а не глава ведущего департамента Инквизиции. И в кресле Ректора будущей Академии ему совершенно не место, клиническому и безмозглому идиоту.

Но сейчас это ничего не меняло, права была Маргарита, тихий шепот которой уловило чуткое ухо дракона.

Нужно было работать. А не болтаться здесь в роли бессмысленной жертвы. Он и так допустил непростительно много ошибок, лимит их исчерпан.

– Эндрис. Слушай внимательно. В моем сейфе находишь странную папку зелененькую из кожзама. К ней подшиты еще документы, их номер найдешь. Он написан на бутылке столетнего виски корректором. – Слышно было, как Эндрис активирует артефакт “Памятку”, личный подарок от Венанди, в память о… нанесенном моральном ущербе.

– Аве, сиятельный. Я спал, вообще-то. И некоторым образом, немножечко в отпуске. По вашему личному распоряжению.

– Аве… и давно? – посмотреть на часы дракон даже посовестился.

– Как лег спать. Часов шесть, мне так кажется. Что-то еще?

– Да. Все это отправить мне срочно сюда дипломатической инопочтой. Сейчас же. Кстати, а где ты отдыхаешь?

– Сплю на раскладушке в вашем кабинете. Под шум моря из динамика инофона. Присоединиться желаете? Можно Геллу позвать, она мне обещала стриптиз.

Ладон удивился.

– Ты там уже пьян? Андрюшенька, наилюбимейший мой секретарь, где ты нажрался, чешуйчатый?

– Ик. От подобного слышу. Между прочим, у меня как бы три часа ночи.

– Сочувствую. Отныне живешь по-камчатскому. Жду.

Отключившись, Ладон даже немножечко развеселился. Безупречный его секретарь предложил шефу стриптиз в исполнении персональной помощницы бессменного и несокрушимого главы Инквизиции. Куда катится мир? Надо женить срочно Сильвера. На худой конец просто влюбить, это весьма стимулирует. Да, жалко только, что Люся уже занята.

Громкий щелчок входа портальной инопочты возвестил о прибытии документов. Молодец, секретарь! А вот и та самая папка зеленая, с документами Лебедева. Как они все забыли о ней?

Самые страшные тайны всегда имеют решение лежащее на поверхности. Так и здесь: несомненно, они все слепы. И разгадка всего этого вороха страшных тайн вот она, под руками. Осталось только глаза им раскрыть вместе с делом.

Дрогнувшими от нетерпения пальцами расстегнул тонкую молнию и застыл.

Увесистый дневник экспедиционных наблюдений, потертый, с трупами раздавленных мошек между страницами, чайными пятнами, зонами влажной скукоженности на бумаге. Убористый почерк, ежедневные записи, таблицы и указание координат. Тут же лежала сложенная вчетверо топографическая карта.

Удивило Ладона не это. Поверх толстой тетради-дневника была толстой скрепкой закреплена записка, написанная на обрывке клетчатого листа явно наспех:

“Валерка, когда они до меня доберутся, девочек своих оставляю на тебя. Не подведи меня.“

По всему выходило: Лебедев не просто опасался за свою жизнь, он был уверен, что “доберутся”. Записка написана человеком не просто испуганным – паникующим. Мысль металась от страха, отражая лишь главное: “Не подведи меня”.

И кто же “они” те, коварные? Ладон взял в руки экспедиционный дневник и погрузился в увлекательный и опасный мир Лени Лебедева. Записи начинались с момента первой странной находки. Ее факт не укладывался ни в какие географические закономерности, что и заставило, (по словам Алексея), начать этот дневник.

“Одиннадцатого июня, на радиальном маршруте студентом А. В. Петровым и мной были найдены следы языческого ритуала, возможно – сопровождающегося жертвоприношением. Судя по растительности вокруг кострища, ритуал проводился зимой этого года. Недалеко от этого места были найдены аномальные выходы (обнажения) редкоземельных металлов (рений, молибден) и золота в самородной форме.”

И пометка на полях: “Тогда мне казалось, что это случайность…”

Дальнейшее повествование научного дневника читалось как триллер. Описания ритуальных площадок, останки жертв (по большей части тут были вороны, лисицы, волки, росомахи и даже медведь). Ладону пришла вдруг в голову горькая мысль о том, что жертвами могли быть разумные морфы, загнанные в форму зверя.

А если это было именно так… то группу Лера нужно было срочно отзывать из зоны возможной встречи с преступниками! По неизвестной причине именно многоликие были слабым звеном. Хотя… Судя по более поздним отчетам жертвами этих маньяков становились уже любые иные. Набили руку преступники.

Теперь ему стали понятны и вибрация темных, постоянно и на всех уровнях педалирующих их расследование, и обстановка вокруг, очень смахивающая на военную. Судя по описаниям Лебедева, им только за лето работы на полуострове удалось найти более полусотни площадок! А это несколько сотен жизней иных.