– С этим мы разберемся. Сами, Кот, сами. Иди сюда, и ложись. Ди, ты готова?

И мысленное: “Я рядом, Ветерок. Не спеши, укрепляю ментальную защиту. Мы сильно рискуем.”

Она все понимала. Именно здесь, на месте, где происходили тогда эти события и сейчас в состоянии острой опасности, подсознание Линкса может дать им подсказку, бесценную и единственную. Проведи они ритуал позже и безопасно, – очень многое будет упущено. Да, Гуло прав, как обычно, и как всегда. Он рядом, страхует и защищает.

“Откройся мне, полностью, я буду вести его, ты только смотри. Очень внимательно, птичка, стань моими глазами.”

Можно было и не напоминать. “Дар кукловода” делал Лера могущественным, но болезненная его щепетильность в вопросах личной свободы и справедливости сдерживала великого Инквизитора крепче цепей. И Ди, как никто это знала, полностью открывая в ответ ему свои мысли и чувства, став его инструментом, глазами, ушами, тактильностью.

Сам ритуал был простым и коротким, как и все древние обряды иных, отточенные тысячелетиями.

– Анекси мист! – произнесла Венди внятно, глубоким голосом, нараспев. Плавное движение пальцами и руна “Перт” загорелась изломанным знаком у лба замершего в ожидании Валентина.

Ди вдруг ощутила, болезненно-остро и ярко: Линкс не просто сейчас доверял ей, он вручил в руки девушки свою жизнь. Отдавался. Безоглядно, отчаянно, готовясь пусть даже и умереть, но с ней рядом. С трудом удержала себя от желания прервать ритуал, убежать, улететь, просто спрятаться.

“Нет, Ветерок. Возьми себя в руки и помни: от того, что мы можем узнать сейчас, зависят слишком многие жизни. Маруся, вспомни о ней. Ребенок болтается в Сумерках, неужели ее бессмертная мать отдала свою жизнь совершенно напрасно?”

Умеет Лер же отрезвлять. Венди отчетливо понимала всю справедливость его аргументов. Да. Они просто солдаты на этой страшной войне, а воин не может быть слабым. Отдышалась немного, с благодарностью ощущая тепло его рук на плечах. И мужское дыхание, обжигающее обнаженную шею, бодрило даруя ей силы.

“Валентин. Вспомни тот день. Каждую минуту, как будто сейчас.”

Он помнил. То нежное утро, когда им казалось обоим: века впереди. Дети должны были родиться уже через пару недель, Все приготовления к этому счастливому для обоих событию завершены, даже дом их построен. Тот самый, в который он так и не нашел в себе силы войти потом. А тогда… ничто не предвещало трагедии. Солнце, лето. Почему его кошачья интуиция, никогда не обманывающая Валентина молчала? Тот звонок был обычным, рабочим. Широко улыбаясь, она выскользнула из постели, быстро оделась и мурлыкнув что-то о забытых ключах обещала вернуться уже через час.

Валис была осторожна, это потом о ней заговорили, как о безумной девице, полезшей зачем-то в горы на последних неделях беременности. Потом.

Она не вернулась. И когда Кот понял, наконец, что случилась беда, связь их звенела, как обезумевшая от силы тока струна электрического инструмента.

– Не кори себя, Валентин. Это бессмысленно. Великие могут блокировать связи супругов. Она не хотела, чтобы ты искал ее. Отпусти. – Лер открыл дар Кукловода, ведя Линкса по лабиринту памяти, как за руку водят ребенка. Боль его сразу утихла, эта рана теперь заживет, и будет болеть лишь как шрам.

А позже его память открывала великим иным картины все более страшные.

И разбитый вертолет, и дорожка кровавая на леднике. Только потом, раз за разом прокручивая в голове все увиденное, Ди поняла: Лер все же ее ограждал от излишних эмоций. Прикрывал осторожно ментальным щитом, направляя.

Попутно Гуло стирал глубокие борозды горя из сознания Линкса. Не убирая совсем, лишь затуманивая. Так правит авторский текст излишне сухой и суровый редактор: нанизывая взрывы эмоций и чувств на гладкую нить событий, словно ровные бусы, превращая их в бездушную констатацию происходившего.

Она оставалась теперь лишь наблюдателем, словно присутствуя при сложнейшей операции на израненной душе Линкса. Даже успела забыть, зачем они здесь, когда быстрая и болезненная как щелчок по носу мысль Гуло вернула ее в ритуал:

“Смотри, Ветерок, а чую всплеск Сумерек рядом, внимательно!”

Очень вовремя. Поглощенный спасением новорожденной дочери Валентин видел происходившее рядом, но забытое после. Ментальный удар закрыл это воспоминание. Слабый, поскольку на большее у противника сил просто не было, ему пришлось блокировать лишь самое главное. Но Ди все увидела.

Раненных на том летнем снегу было двое. Их противостояние вероятно было очень жестоким: стоявший на коленях, истекающий кровью мужчина мучительно уходил в оборот. В этом не было никакого сомнения: Ди знала это острое и болезненное состояние великолепно. Балансируя между жизнью и смертью морфы идут в оборот, рискуя остаться там, зверем. Если регенерация забирает все силы то разум их гаснет, и человек погибает. Остается чудовище: немыслимо сильный хищник, кровожадный и мстительный, со следами сознания и без каких-либо страхов.