Но не теперь. Ди видела: убийца жены Валентина, виновный в гибели его новорожденного сына справляется с оборотом. И в самые последние мгновения перед тем, как со скалы огромной черной тенью на лед спрыгнул медведь, она заметила ускользающее лицо человека. И тут же узнала, мысленно прокричав невероятное: “Вурус!”

Совещание в кабинете главы региона было больше похоже на секретную церемонию тайного общества. Принесенные клятвы о неразглашении, мрачно мерцающий “допросник” одним видом своим заставлявший присутствующих или молчать или “говорить только правду”.

Сильные мира Камчатки тихо переговаривались, все больше осознавая масштабы происходящего бедствия. Речь давно уже шла не о какой-то там подпольной продаже запрещенных веществ и оружия, производимых вот здесь, на Камчатке. Нет.

На кон были поставлены жизни иных. Лучше – бессмертных. Еще лучше – великих. За ними охотились, как браконьеры за бесценными шкурками редких зверей на потеху красавицам.

Порочный круг: чтобы убить самых могущественных, нужно было купить запрещенное всеми оружие. Чтобы сделать его, нужна кровь бессмертных. В этой бессмысленной паутине могла погибнуть вся древняя цивилизация азеркинов, и присутствующие в кабинете Вуруса отчетливо это видели. Пока их спасало лишь то, что смертельных клинков было мало, и похоже, в отличие от легендарных артефактов древности, от применения их свойства терялись.

Смертельные, но одноразовые артефакты, как символ двадцать первого века. Но все, к сожалению, понимали: как только изготовители эту проблему решат, наступит всеобщий… (опуская нецензурную лексику) конец. И он уже близок.

– По какой-то причине противник с водой осторожен. Именно это и спасает нас от нападений, я думаю. Пока что. Я не обольщаюсь совсем, время работает против нас. – Виктор, патриарх клана косаток в выводах был разумен и в словах осторожен.

К его словам здесь привыкли прислушиваться, и Ладон невольно сравнивал Маргариту с отцом. Папина дочка. Они даже в мелочах были похожи. Привычка задумчиво закусывать уголок нижней губы, трогать левую мочку уха… Даже манера бросать быстрый взгляд из-под темных ресниц. Брат же ее был для них словно совсем посторонним: коренастый, среднего роста, с чертами лица очень резкими, даже хищными.

– Я вот чего не понимаю: – долго молчавший дракон наконец-то взял слово. – Мы имеем дело уже с обширной и многочисленной сектой реальных людей или противнику удается так мастерски всем пускать пыль в глаза?

Эта простая мысль вдруг всех огорошила. А ведь верно: при обилии вещественных доказательств, живых свидетелей до сих пор не было. А мертвый… видел лишь только двоих, если не брать в расчет тень дракона.

– Работа уж больно масштабная. Полное ощущение, что там работает не меньше нескольких сотен человек. Может, и тысячи.

– Когда мы столкнулись впервые недавно с результатом вашего производства, психотропными маго-наркотиками, тоже были уверены в этом. Потом, при расследовании дела об убийстве с использованием мины инферно, даже были задержаны люди. С десяток, не больше. Все они оказались банальнейшим образом зачарованы. Биороботы, если хотите, жертвы сильного менталиста. Никакая не секта. И все.

– Да у нас тут и народу-то столько нет! Скажете тоже, тысячи. На всем полуострове не наскрести столько идейных живых. – прокаркал согласно Старший Корвус в ответ.

– Значит, големы. И у нас вырисовывается своеобразный портрет: некто бессмертный, могущественный менталист, великий, поскольку имеет способности к управлению големами, в сговоре с женщиной – рыбой. И не кривитесь, Косаткины, вы млекопитающие, между прочим. Так вот, эта сладкая парочка организует все это прекрасное, с целью вернуть аспидного дракона в реальность. Зачем?

– Что? – сиплый голос Вуруса прозвучал, словно крик утопающего. Все оглянулись на губернатора. Он сидел, бледный смертельно, с очередным сломанным карандашом в толстых пальцах. И неверящим взглядом смотрел на Ладона. – Повторите.

– С какого вам места? Да, главных двое, опрошенный некромантом свидетель сказал, что они перед ним… совокуплялись, простите. И мой антипод, аспид. Я видел его здесь, в Сумерках, глубоко. Да вы же все знаете.

Губернатор порывисто встал, покачнувшись, уронил свой увесистый стул и бормоча извинения, быстро вышел за дверь.

Дракон с Клавдием обменялись красноречивыми взглядами, и титан выскользнул следом за ним.

***

– Продолжаешь жалеть себя?

Люся при первой возможности возвращалась сюда. В Сумерках время текло совершенно иначе. Пространство не подчинялось законам известной всем физики. Они договорились с Ильей: как только он чувствует ее слабость, сразу использует связь, возвращая назад. Они рисковали, но жизни детей, потерявшихся в Сумерках, стоила этого риска.

– Меня больше некому было жалеть! – голос мальчика, сидевшего на краю полуразрушенной сумеречной стены говорил ей: он плакал. И теперь тщательно это скрывает.

– Потому ты и решил стать таким же? – смысл слов сейчас был совершенно не важен.

Главное, что он жив. И вполне даже здоров. Это совсем не укладывалось в рамки того, что они знали о Сумерках. Дети должны уже были погибнуть, как минимум – выгореть, выпадая в реальность. А они… вполне себе благополучны. Надолго ли?

– Знаешь, у меня здесь появилась подруга. Девочка-рысь. Мы разговариваем по ночам.