В отличие от меня, которую будто танком переехали, а она почему-то до сих пор жива. Вернувшись домой, я поняла, что ни до какой больницы ради двух царапин не пойду, как смогла промыла, залепила все скотчем и отрубилась. Поутру меня встретила головная боль, ломота в костях, и весь тот очень знакомый букет ощущений, который был после парковки, только… не такой сильный. Варнава классифицировала это как последствия слишком сильного колдовства для неподготовленного тела, обещала, что скоро все пройдет и сообщила, что все немного хуже, чем могло бы быть, потому что она всю ночь питала меня магией, чтобы заживить раны. Без моего вмешательства это было сложно, потому зажило все не полностью, зато еще и болевой осадок оставило. Поэтому на работу я пришла с лейкопластырем на моське, темными кругами под глазами и на минимальном каблуке, чтобы не навернуться на малейшей неровности.

Петрович и Дария встретили меня такими взглядами, что захотелось лечь посреди холла, сложить ручки на груди и позволить им над собой поплакать. В этой сцене не хватило бы только грустного «трунь» от Тэя, но сегодня его в холле не было. Я даже затормозила, уточняя, а пришел ли он вообще — а-то ведь я его в последний раз видела в Фениксе, и глядя на пустое место, где он обычно сидел, сердечко как-то беспокойно сжалось. Дария отрапортовала, что менестрель отзвонился с утра, нажаловался на очень плохое самочувствие и выйти на работу не обещал. После чего уже более тихо, доверительным шепотом добавила, что кажется слышала на фоне тихий смех, что свидетельствовало скорее о веселой ночке и добром утре, чем о страшном недуге.

"Хорошо, этот вроде жив", — подумала я, и поднялась на свое рабочее место, где меня и встретила картина маслом.

— Знаешь, — сказал Шушер, когда я подошла к столу. — Во-первых, у тебя отличные ноги, с этого ракурса от них ничего не отвлекает и прямо-таки можно оценить во всей красе.

— А то ты впервые на мои ноги с такого ракурса смотришь, — фыркнула я, плюхая на стол свою сумку.

— Во-вторых, — тотально игнорируя, что «ноги» умеют и говорить, продолжил он. — Занимательнейшее место. Я вижу только ноги входящих, они видят только мои ноги, ты вот не видишь в этом глубокий философский смысл?

— Шушер, — я облегченно увалилась в развернутое к выходу кресло и склонилась так, чтобы таки видеть его бесстыжую рожу. — Во-первых, вылезай из-под моего стола, а то Кирилл Кириллович не то подумает. Во-вторых…

— О боженьки, солнышко, что с тобой приключилось?! — он аж пачку чипсов выронил.

— Упала неудачно, — без запинки соврала я. — Вылезай оттуда.

Шустро-шустро перебирая конечностями, дизайнер всея нашей фирмы выполз из-под стола и, навалившись мне на внешнюю сторону коленей, честно попытался взять мое лицо в ладони. Получил по рукам с недовольным «жрал чипсы, лезешь теперь ко мне» и уселся на пятки, глядя оскорбленно-в-лучших-чувствах.

— Ты была в больнице?

— Я в порядке, — я развернула кресло ближе к столу, включая компьютер.

— Милена, это же голова, с ней шутки плохи! — возмутился Шушер.

— Ты по своему опыту знаешь? — хмыкнула я, глядя на него искоса.

— Очень смешно, — оскалился парень. — Но…

— Милена?

Мы оглянулись синхронно, а я еще и словила эхо дежавю.

КириллКирилыч стоял у входа и смотрел на нашу композицию весьма неоднозначным взглядом. После чего отступил в сторону и скомандовал:

— Шушеров, место.

— Мое место у ее ног, — театрально возвестил Шушер, и попытался обнять мои колени.

— Я сказал место! — рявкнул шеф, и парень инстинктивно отдернул свои хваталки.

— Ты смотри, какой злой прям с утра, — «по секрету» сообщил дизайнер, после чего встал на ноги, раскланялся начальнику и пошел на выход.

— Милена, в мой кабинет, живо, — КириллКирилыч перевел взгляд уже на меня, после чего первым прошагал к стеклянной двери.

Я кое-как поплелась следом, раздумывая над тем, что отчитать меня можно было бы и на моем рабочем месте… ну или по громкой связи между нашими кабинетами, если ему самому так хотелось в креселко.

— И как это понимать? — добравшись до своего стола, начальник уперся в него руками, вместо того, чтобы сесть, и принялся сверлить меня недовольным взглядом.

Ой дурак, не пользуется возможностями, которые мир буквально подкладывает ему под задницу. Я бы вот воспользовалась, а он!

— Что именно? — пытаясь стоять с идеально ровной спиной идеального секретаря, уточнила я.

— Вот это вот все, — КириллКирилыч неопределенным жестом указал на меня.

Я опустила взгляд, ища в своем костюме изъяны, не нашла, и посмотрела на начальника несчастно:

— Не нравится цвет?

— Да, — буквально рыкнул мужчина. — Цвет твоих синяков под глазами и лейкопластыря на брови. Какого лешего, Милена, я же говорил тебе, чтобы ты не вмешивалась в проблемы в одиночку!

— А еще вы говорили, что мы все решим «завтра» и субботу я честно просидела без дела.

Ну да, съездила в магазин, но то ж для здоровья! И хоть я, по факту, просто была занята менее опасными вещами и ждать его помощи не собиралась в принципе, сейчас почему бы и не повернуть факты в свою сторону, пусть устыдится, если уж решил сам предъявлять претензии. А то ишь, шлялся где-то два дня, а я должна была у окошка сидеть, сложа лапки?