«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.
Annotation
«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.
booktracker.org
АМЕБА В КОЛБЕ
БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ
СЛОВА МОИ
КООПЕРАТИВ «АРКТИКА»
СЕКЦИОННАЯ МЕБЕЛЬ
ЕЙНЫЙ МУЖ
Я СТАНОВЛЮСЬ СЛАВНЫМ МАЛЫМ
ТЙНЬ-ТИЛЕНЬ
ДР-РУЗЬЯ, ДО СВИДАНИЯ!
НАСЧЕТ ЛАМПОЧКИ
СУДЬБА, ВЕРЕВОЧКА, ЛЕЛЯ
ХИТРЫЙ ЛАЗ
КРЫМСКИЙ ЭТЮД
«БРИГАНТИНА»
ТРЕСК И БЛЕСК
ЧЕЛОВЕК В ОХОТНИЧЬИХ САПОГАХ
БРАТ ПОЛОСАТОЙ АКУЛЫ
Более подробно о серии
INFO
МИХ. ЛЬВОВСКИЙ
ТРЕСК и БЛЕСК
*
Рисунки Г. ОГОРОДНИКОВА
Библиотека Крокодила. 1976 г.
Дружеский шарж Н. ЛИСОГОРСНОГО
Михаил Григорьевич Львовский, автор этого сборника, хотя живет и работает в Днепропетровске, хорошо знаком всесоюзному читателю. Знаком по своим острым, злободневным фельетонам, которые печатаются на страницах «Известий», «Крокодила», «Литературной газеты». В 1967 году в Библиотеке Крокодила вышла его книжка рассказов и фельетонов «Как вы добились?».
Сам Михаил Львовский, как сатирик, добился того, что большинство его выступлений глубоко вскрывают тему и без промаха поражают сатирическую цель. Очевидно, в этом ему помогают два обстоятельства: на войне Львовский был артиллеристом, а по мирной профессии он горняк.
АМЕБА В КОЛБЕ
Часы пробили полночь, Вадим Семенович прислушался к зловещему двенадцатому удару и, почувствовав, что повеяло запахом спичек фабрики «Красный Везувий», поднял голову от чертежа. Перед ним стоял смуглый гражданин с узким демоническим обличьем.
— В чем дело? — спросил Вадим Семенович.
— Не волнуйтесь, — сказал ночной посетитель. — Меня зовут Асмодей Вельзевулович. «Са-та-натам правит бал, са-та-натам правит бал!» — пропел он ужасным голосом провинциального баса. — Музыка Гуно… Словом, я Мефистофель.
— Короче, — потребовал Вадим Семенович. — У меня расчет коленчатого вала.
Асмодей Вельзевулович примиренчески кивнул.
— Хорошо, — сказал он, садясь на стул и грациозно закладывая копыто за копыто. — Еще задолго до того, как жалкие эпигоны с западного континента затеяли утечку мозгов, я начинал это дело! Вспомните доктора Фауста. Всю жизнь меня интересовало серое мозговое вещество. Кстати, у вас оно есть… Но, — вдруг застеснявшись, продолжал представитель нечистой силы, — титаны литературы были правы, утверждая, что меня интересует также душа.
С этими словами он классическим движением фокусника одной рукой добыл из-под видавшего виды сюртука большую колбу, а другой прикоснулся к Вадиму Семеновичу. В колбе забился, как гейзер, как нефтяной фонтан, могучий огонь интеллекта.
— Вот видите, с этим у вас тоже неплохо, — отметил Асмодей Вельзевулович. — Двенадцать баллов по шкале Незикииля. Самая высокая концентрация… Слушайте, продайте мне душу!
Вадим Семенович встал и тихо сказал:
— Пошел вон!
Запах изделий фабрики «Красный Везувий» исчез, а вместе с ним улетучился А. В. Мефистофель.
О визите незваного гостя Вадим Семенович, понятно, не сказал никому ни словечка. Только жене, от которой все равно ничего не скроешь, пришлось во всем сознаться. И она одобрила его поступок по существу, хотя нашла, что по форме следовало подобрать более обтекаемые слова, чем «Пошел вон!».
— А вообще ты всегда у меня был идеалист, бессребреник, тюха-матюха. За это я тебя, Вадя, и полюбила…
Поработав еще несколько дней по предельной отметке шкалы Незикииля, Вадим Семенович закончил изобретение, сулившее маленький переворот в металлургической промышленности. Что-то из области прокатки, кажется, сверхминусовые допуски.
Через месяц его вызвали в БРИЗ и начислили 1 267 рублей.
— А нужно ли? — засомневался было идеалист.
— Бери, бери, коли дают. Законный стимул, материальное вознаграждение!
Вадим Семенович и его жена приобрели венгерский гарнитур под цвет «каленый каштан» и убедились, что законный стимул не такая уж плохая вещь.
В тот же день, вернее, в ту же ночь вновь заскочил на минуту Асмодей Вельзевулович.
— Ну как? — спросил он. — Получили 1 267 рублей?
— Получил.