— О, Георгий! Я еще никогда в жизни не пил столько вина…

Утром следующего дня я мчался уже в машине Божа Коса вместе с его маленьким семейством — супругой и двенадцатилетним сыном Михой совсем в другую сторону от Любляп — к знаменитой Постойнской яме — одному из чудес света. Эта яма, а вернее, карстовые пещеры расположены на севере Словении на границе с Италией. Общая длина переходов, залов, галерей, гротов равна двадцати трем километрам.

Сравнить их красоту с чем-либо просто невозможно. Это — настоящее подземное царство. Впечатление усиливают умелые световые эффекты. Один из служителей время от времени забегал вперед и включал прожекторы и подсветку.

Под ногами внизу глухо шумела речушка, проложившая все эти проходы. По дну маленького искусственного бассейна лазили, цепляясь за камешки ручками-лапками, уникальные безглазые рыбешки-протеи. Речушка, протекающая через Постойнские пещеры, единственное в мире место, где они водятся.

В одной из бесчисленных галерей мы перешли по мостику, который носит название «Русский мостик». Его построили во время войны советские военнопленные. Немцы устроили в Постойнской яме хранилище бензина. Партизаны сумели пробраться к нему через лабиринт галерей с другого потайного хода и подожгли бочки с горючим.

До сих пор несколько сот метров прокопченных стен напоминают об огромном подземном пожаре.

Обедали мы в уютном ресторанчике в деревне Хрушевица. Стены его были увешаны многокрасочными картинами беспредметной живописи, что отнюдь не повлияло на наш отличный аппетит. Перед едой состоялся примерно следующий обмен репликами:

Божа Кос: Вы любите першт? Это такие ломтики копченого мяса…

Я (с готовностью): Да, очень люблю…

Супруга Коса: А вам нравится спагетти по-болонски?

Я: Обожаю спагетти в каком угодно виде, а по-болонски особенно…

Миха Кос (с явным интересом): А вы любите суп?

Я: Да, конечно…

Супруга Коса: Вы хотите жареное мясо?

Я (глотая слюнки): Безусловно…

Божа Кос: К этой закуске и к мясу мы возьмем Терран. Это очень вкусное вино. Вы не возражаете?

Я (поспешно): Ну что вы? Что вы?! Как можно?!

После обеда мы отправились в Любляны.

Божа Кос мастерски вел машину — моментами стрелка спидометра дрожала на цифре 150. У деревушки Крапива прямо перед носом машины рыжей молнией пронеслась молодая косуля. Все решилось в ту долю секунды, в которую Божа успел притормозить. Довольный, он обернул к нам свое улыбающееся лицо.

— А я и людей люблю, хотя и работаю в сатирическом журнале.

Закончив дела в Люблянах, я выехал в Дубровник. Автобус отходил в 23 часа.

— Хотел бы я знать, кто окажется твоим соседом… — задумчиво произнес Макс. — Это очень важно для хорошего настроения в пути…

— Да, конечно! — поддакнул я. — На этот раз, надеюсь, мне повезет. (Те, кому часто приходится ездить в командировки, поймут меня!)

Моей соседкой оказалась почтенная седая дама. Я не сетовал на судьбу, ибо давно привык к ее мелким и крупным ударам.

Мы проехали с севера на юг по самой кромке Адриатического моря. Моя попутчица выходила на каждой остановке подышать свежим воздухом, а едва автобус трогался, тотчас закуривала крепчайшие сигареты. Когда она не курила, то спала, привалившись головой к моему плечу.

И все равно это была чудесная поездка.

В Москве была зима, а в Дубровнике у автобусной остановки лежала с широко раскрытой пастью, высунув от жары язык, собака и тяжело дышала. Цвели розовые кусты, и зеленые мандариновые деревья были, как на картинке, усеяны желтыми плодами. Кактусы важно восседали тугими листьями-стрелами на каменных кручах. У журчащего фонтана в центре старого города туда-сюда двигались стайки молодежи.

Здесь я встретился со своим коллегой из Москвы — он уже сутки жил в Дубровнике и чувствовал себя аборигеном.

Можно было бы рассказать, как мы бродили и ездили по старой крепости Дубровника и его окрестностям — этой настоящей жемчужине культурных связей, как угощали молодых американцев каспийской килькой, а они со страхом и сомнением держали ее в вытянутых руках, пока не разобрались что к чему, как мы попытались разбавить в воде таблетки с надписью «сухой джин», оказавшиеся обыкновенными конфетами, как ездили в гости к старому партизану.

Многие югославы свободно владеют русским языком. И в этом им помогает то, что югославский и русский языки имеют общую языковую праматерь. Случались, правда, и маленькие недоразумения.

Когда мы обсуждали в редакции «Павлихи» вопрос о тиражах, Макс дружески подмигнул мне:

— Имеете блат?

— Ну что ты, Макс? Какой может быть блат в нашем деле? Была бы бумага…

— А я о чем говорю? — засмеялся Макс. — Имеете блат? То есть бумагу…

Прощаясь, югославские товарищи каждый раз вежливо говорили по-русски: «Здравствуйте!», а мы отвечали: «До свидания!»